Зарэ

Зарэ Первая картина из жизни курдов

СЕМЬ ГЛАВ

Режиссер Амо Бек-Назаров Сценарий А. Бек-Назарова

Оператор А. Яловый Помреж. Данелян

Павильоны М. Сургунова

Производство

Акц. О-ва „Арменкино"

В главных ролях:

Зарэ...................... Татевосян-Тенази

Нано...................... Мансурян

Саидо ……………………..Грачия Нерсесян

Хдо …………………………. А. Хачинян

Лятиф-Ханум ……………….. Гулазян

 

 

ЗАРЭ

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

По крутым склонам Арарата и каменистого Алагеза раскинули шатры кочевые племена курдов. Их нравы дики, как окружающая курдов природа. Правят ими — беки и духовные вожди — шейхи. Одним из таких племен правил Меджид-ага. Сын его, Темур-бек, не признающий ничего кроме своих животных страстей и тщеславия, доставлял немало горьких минут своим соплеменникам. Непосильные поборы тяжелым ярмом ложились на бедняков. Горе тому, кто шел против желания Темур-бека.

Однажды Темур-беку приглянулась дочь бедняка Мсто — Зарэ, невеста бедного пастуха Сайдо. В Темур-беке проснулись низкие инстинкты. Он решил во чтобы то ни стало овладеть Зарэ. Его сватовство не было принято курдом-бедняком, считавшим, что для его дочери не пристало быть женой бека, да и кроме того уже было дано слово Сайдо, который обещал внести калым лишь только gлемя спустится в зимовки.

Темур решил убрать со своего пути Сайдо и брата Зарэ Зурбу. Жена Темур-бека Лятиф-ханум, узнав от своей служанки Зеине о намерении мужа взять вторую жену, пустила в ход все средства, чтобы отговорить его от этого. Но ни мольбы, ни угрозы не по­могли. Темур твердо решил исполнить задуманное.

Удобный случай вскоре представился.

Царское правительство в годы войны вспомнило, что есть еще пушечное мясо в горах и прислало своему ставленнику-губернатору деньги на организацию добровольческих отрядов из курдов.

Потекли по кар­манам чиновников на­родные деньги; курдам пришлось платить но­вые поборы, содержать чиновников, давать им взятки и т. д. Кто был богат — откупился, бед­няков же послали за­щищать „царя и оте­чество^”.

Темур-бек позаботился, чтобы Зурба и Сайдо были забраны в числе первых.

Отряд „добровольцев” двинулся в путь.

Сайдо, знавший помыслы Темур-бека, по дороге, воспользовав­шись удобным случаем, сбежал, чтобы в нужную минуту быть возле своей невесты и защитить ее от бека.

Но недолго ему пришлось быть на свободе. Верные псы бека проследили его, он был схвачен и заперт в чулан у пристава.

Темур-бек, избавившись от брата и жениха Зарэ и не обращая внимания на другого брата Зарэ — простачка Хдо, решил, не откла­дывая дела в долгий ящик, похитить Зарэ.   •

Сайдо, зная, что его невесте грозит опасность, бежит через крышу чулана и стремится на помощь Зарэ. И во-время…

Верные „псы“ Темура уже схватили Зарэ и готовятся увести ее. Родные Зарэ уже дерутся со слугами бека. Сайдо присоединился к ним. Но не удалось отстоять Зарэ. Сайдо ранен... Зарэ увезли.

Мсто спешит скрыть раненого Сайдо в пещере, где уже нашли себе приют другие жертвы бека. Темур, привезя Зарэ к себе, мольбами и угрозами старается заставить Зарэ подчиниться ему, но Зарэ отвергает его.

Жена Темур-бека, не желая ни с кем делить мужа, и узнав, что Зарэ его не любит, решается помочь ей бежать. Она через свою служанку подкупает пристава. Пристав, зная, что Сайдо бежал, все-таки от взятки не отказывается. Родные Зарэ обращаются к шейху за помощью. Хдо с шейхом идут к Темур-беку, где Хдо просит бека добром вернуть сестру и, когда тот, отказавшись вернуть Зарэ, оскорбляет Хдо, последний ранит бека и падает сам, сражен­ный рукой слуги бека, Джемаля.

Рана Темур-бека быстро зажила, и он стал торопить шейха на­значить день свадьбы.

План бегства Зарэ, задуманный Лятиф-Ханум, не удался и день свадьбы был назначен. Сайдо с товарищами, узнав об этом, гото­вился к спасению Зарэ.

Настал день свадьбы. Напрасны просьбы, уговоры, обещания и угрозы Темур-бека. Зарэ не соглашалась стать его женой, помня, что ее брат погиб от его руки, и чтобы вынудить бека отречься от нее или убить ее, она, зная, что подобное оскорбление от жен­щины не перенесет ни один курд, ударила его по лицу. Но Темур-бек не убил ее. Он придумал другую месть.

Перед всеми собравшимися на свадьбу гостями заявляет он, что Зарэ лишена невинности и отрекается от нее. Дикий адат приходит ему на помощь. Курды решают предать Зарэ всенарод­ному поруганию и... горькую чашу позора приходится Зарэ испить до дна.

Но этого позора не испугался Саидо. Он, зная что все это проделки Темур-бека, берет Зарэ и уходит с ней от родного пле­мени, чтобы вдали от него построить себе новую счастливую жизнь с Зарэ.

 

КАК Я СНИМАЛ „ЗАРЭ“

 

Кино-инсценировки популярных произведений из восточной жизни немецкими фабриками показали мне, как не нужно снимать картины из жизни Востока. Пресловутая “красивость”, все атрибуты восточной сладости - бархат и парча, рахат-лукум и кальян, одалиски и вездесущий фонтан, так заманчивы для режиссера, и в то же время то, от чего необходимо отказаться.

Суровая жизнь Востока, неприглядная в своей жестокой правдивости, преподно­сит нам вместо рахат-лукума кизяк, вместо парчи и блеска — отрепья. Это правда жизни и ее нужно рисовать.

Совершенно исключитель­ное и весьма оригинальное положение занимают курды. Народ, не имеющий пись­менности, литературы, научных исследований.

Несколько источников, освещающих быт и нравы курдов, не вполне соответ­ствуют действительности. Наи­более интересны книги Швота и Хачатряна.

Передо мной стала задача раскрыть быт и нравы курдов. Вопрос представлял интерес не только с точки зрения кино-инсценировки, но и ис­следовательской.

Для всестороннего ознакомления с жизнью курдов, с их верованиями, социальными взаимоотношениями, занятиями, местностью и т. д., была выработана поэтому программа, охватывающая все без исключения стороны жизни курдов.

Самое ознакомление производилось путем организации трех экспедиций. Изучение вопроса чрезвычайно затрудни­лось в виду разноименности курдов. Бруки, зукры, гассанийцы, джелалинцы, дженгирцы и многие другие племена имеют собственные свои обычаи и, так как мне нехотелось свою работу втиснуть в рамки жизни одного племени, я ис­пользовал в картине быт и нравы, общие для ряда племен.

В исследовательской своей работе первым долгом встре­тился я с гостеприимством курдов, диктуемых не простой лю­бовью, а их законом, „Гость — посланец бога“, его надо встре­тить, так как это угодно богу.

Большие трудности представлял вопрос изучения верова­ния и религии курдов. В этой части курды очень скрытны и намеренно дают ложные объяснения. Здесь мне помогли пар­тийные товарищи из курдов, число которых не превышает 15-ти человек. В работе по изучению жизни курдов я про­вел три месяца. Интересующие нас вопросы прямо не ста­вились, мы обычно начинали так:

- Шейх, у нас, армян, существует обычай: гостям моют ноги. Шейх перебивал и говорил: „это и у нас так“.

Только не оправдался ни у одного племени обычай – класть мертвецу в саван монету, кусок мыла и палку. Если хранитель райских врат Джебраиль не впустит в рай, то ему следует дать взятку — монету. На случай, если Джебраиль окажется не взя­точником, то, намылив свои подошвы, с палкой в руках, можно силой проскочить в ворота.

Как ни соблазнителен был для меня этот обычай, пришлось от него отказаться.

Были сведения, что он применяется у курдов, живущих по ту сторону Арарата.

Досконально изучив жизнь курдов, я выехал на съемку. Дорог на Алагез и Арарат не имеется. Среди камней, утесов и пропастей виднеется еле заметная тропинка.

Нагрузив на 70 ишаков багаж, мы верхом двинулись на вершину Алагеза, на линию снегов, куда курды уже перекочевали. Курды встретили нас с присущим им гостеприимством и оказывали нам всяческое содействие. Курды, когда мы разъяснили им цель нашего приезда, были очень обрадованы.

— О нас думают, что мы разбойники и головорезы, покажите, что мы бедный кочевой народ и целый день трудимся.

Правдой оказалось, что курды не разбойники и бедный народ Однако, трудятся у них только женщины.

С раннего утра до поздней ночи курдинка на ногах, мужчина, если не пошел в город для продажи баранты, целый день сидит и покуривает крученки.

В массовых сценах курды оказались довольно способными, в особенности в моменты, когда нужно было выявить недовольство по адресу беков. В их воспоминаниях еще жив произвол шейхов и беков. Остро и экспансивно провели они финальную сцену поругания Зарэ. До сих пор у всех племен существует обычай: если невеста окажется порочной, то-есть не девственной, то ее выводят к гостям и начинается поругание. Срывают головной убор и украшения, мажут лицо черной краской или сажей, сажают на осла задом наперед, дают хвост в руки и с шумом, с проклятиями ведут <…> обратно, в дом отца.

Когда после объяснений толпе, в чем заключается сцена во время репетиции, некоторые смеялись, то старуха-курдинка, думая, что пред ней в действительности опозоренная, обратилась к толпе: „Чего вы смеетесь? Плюньте на потаскушку!" и сама сочно плюнула в лицо артистки. Особенно сочно провели курды сцену встречи возвращающегося с войны отряда раненых. В памяти у каждой матери еще не заглохли переживания насильственного увода в „добровольцы" сынов, и ожившие сцены прошлого вскрыли старые раны настолько, что с двумя курдинками, сыновья которых изображали убитых, случилась истерика.

Съемки протекали очень интенсивно и каждая минута солнца с 7-ми часов утра до 7-ми часов вечера, была использована без передышки.

Вся картина снималась не более 1 месяца при солнечном освещении, — фабрика Арменкино до сих пор не получила осветительной аппаратуры и на картину не израсходовано ни одного киловатта электрической энергии.

В картине много ночных съемок. Декорации тщательно прикрывались синими щитами и освещались универсальными жестяными щитами.

Амо Бек-Назаров

 

«Зарэ»

 

Арменкино вторым выпуском дало социально-бытовую картину из жизни курдов. Социальное значение картины очень велико. В этой картине сценарист и режиссер Бек-Назаров яркими красками подал все отрицательные стороны курдского быта. Выведенные в картине типы — бека и шейха с их верными „псами" прислужниками, которые для накопления богатств и удовлетворения своих желаний, ни перед чем не останавливаются, очень убедительны. В их „полезной" деятельности на помощь к ним приходят, созданные ими же, законы и обычаи управления племенем. Убедительна сцена, когда бек, никакими способами не могущий вынудить приглянувшуюся ему девушку выйти замуж за него, призывает на помощь дикий обычай предания позору.

Не менее убедительна сцена, когда шейх, в минуту безысходной скорби семейства, потерявшего кормильца-сына, напоминает им об обычае, по которому одежда покойника принадлежит шейху. Кроме этого целый ряд сцен рисует произвол бека в управлении племенем.

Не менее ярко в картине выражено отношение царского правительства к окраинным народностям, о которых оно вспоминает лишь тогда, когда ему нужно пушечное мясо. Сцены: у губернатора, уездного начальника и пристава, а также набор «добровольцев» на кочевках, вполне подчеркнули это положение. Хорошо выявлен разгул царских чиновников, которые не стесняются обирать не

только „глупых, как их бараны, курдов“, но и друг друга, и при этом понимают друг друга без слов.

Также хорошо подано пробуждение бедняцкой массы, пока еще слабое и неорганизованное, но которое впоследстии, расширившись, привело нас к Октябрю.

Сценарист и режиссер Бек-Назаров своей картиной выявил перед обществом многие, до сих пор неисследованные стороны жизни племени, которое до революции было предоставлено самому себе и произволу своих управителей.

Картина „Зарэ“ крупное явление еще и потому, что она лишний раз подчеркивает разницу в разрешении национального вопроса прежде и теперь.

Что касается художественно-технической стороны картины, нужно отметить опытную режиссерскую руку во всех ее деталях.

Несмотря на все трудности как: отсутствие оборудованной фа­брики, ателье, искусственного освещения, кадра опытных работни­ков, постоянные денежные задержки, Бек-Назаров с честью выпол­нил возложенные на него задачи.

Прямо не верится, что многочисленные павильонные снимки сделаны без участия искусственного освещения. Оператор А. Яловый дал очень много прекрасных фотографий.

Многие кадры по своей композиции просятся на гравюру. (Па­стух Сайдо, шейх у могилы и т. п.).

Что касается чисто режиссерской, творческой работы, нужно от­метить ту, громадную по своей художественной ценности, работу, которая проделана режиссером. Построение сцен; смена планов; направление внимания зрителя на то, что он именно должен видеть; своевременное замедление и ускорение темпа; привлечение симпа­тий зрителя к своим героям; принуждение его аплодировать их

удачам и обратно. Во всем этом Бек-Назаров добился исключительного успеха.

Считаю своим долгом отметить, что „Намус" и «Зарэ» с одного просмотра трудно прочувствовать, но также должен отметить и то, что последние две работы Бек-Назарова, чем больше смотришь, тем более видишь. Это, конечно, не минус, а плюс. Эго говорит за то, что Бек-Назаров так насытил свои произведения, что за 1 или 2 часа разглядеть их не удается, а нужно их видеть 2 – 3 раза. Этим я объясняю первый неуспех „Намус", а в Эривани его большой успех, когда он прошел вторым экраном.

В этом отношении „Зарэ“ более счастлива. Публика ее признала с первого же раза. Это объясняется тем, что на этот раз Бек-Назаров к „Зарэ" подошел „не мудрствуя лукаво" и не впадая в экзотику и психологизм и не ища запутанных положении для своих героев. Он просто и жизненно подал их зрителю, и потому-то «Зарэ» доходит до самого неподготовленного зрителя, а еще больше <…> захватывает его.

В „Зарэ“ нет мишуры и конфектности, а есть подлинная жизнь, насыщенная людскими радостями и горестями.

Москва признала за Бек-Назаровым авторское право, как создателем нового метода подхода к бытовым картинам, а именно преломляющего быт через призму современности и сатиры, и в «Зарэ» Бек-Назаров доказал, что он от этого метода не только не отошел, но и углубился дальше.

Подобные картины имеют все права занять почетное место на советском экране.

А.Ма<…>

 

Газета „Xоррдаин Айастан“ гор. Эривань

Главлит № 80.520

Издательство „Кинопечать". № 121

Тираж 15.000 экз.

Типография Госиздата „Красный Пролетарий". Москва, Пименовская, 16.