Дмитрий (1960?)

Интервьюер: 00:00:00 – Тогда запись пошла. Ну, еще раз добрый вечер, спасибо, что согласились поучаствовать в интервью.

Респондент: 00:00:07 – Да, добрый вечер.

Интервьюер: 00:00:08 – Исследуем мы как бы кинопамять и… В общем, вопросы будут в таком полуформальном режиме. Можете как бы давать ответы на них как бы своими словами, насколько Вам удобно. Если какие-то вопросы Вам не понравятся, можете не давать на них ответы. Вот, и…

Респондент: 00:00:31 – Да, хорошо, хорошо.

Интервьюер: 00:00:33 – Есть ли у Вас какие-то предварительные вопросы сейчас ко мне, перед тем, как мы начнем?

Респондент: 00:00:36 – Нет, задавайте.

Интервьюер: 00:00:38 – Хорошо. Тогда попрошу для начала Вас представиться. Сколько Вам лет? Откуда Вы? Какой у Вас социальный и профессиональный бэкграунд? Кем Вы работаете?

Респондент: 00:00:52 – Я уже не работаю, я пенсионер. А так: окончил филфак МГУ, потом работал в вопросах литературы в Большой советской энциклопедии. И 25 лет работал в информационном агентстве “Интерфакс”, занимался тоже, кстати, вопросами культуры, кино и прочее. Так что вот такой вот, эээ, опыт рабочий.

Интервьюер: 00:01:18 – Понял Вас. Так, ну, для регламента уточню – родились и выросли Вы...

Респондент: 00:01:23 – Родился я в Тюмени, где папа с мамой там работали. А потом в 64-м году, в 1964-м году, мы переехали в Москву. Сначала жили в Звенигороде, а потом уже, когда я в школу пошел в 67-м году, уже в Москве, и вот с 67-го года я осел в Москве. Все события основные там происходили.

Интервьюер: 00:01:47 – Понял Вас, понял. Ну, тогда, собственно, о зрительском опыте. Расскажите, пожалуйста, когда Вы в первый раз вообще попали в кинотеатр?

Респондент: 00:02:01 – Года 3-4 мне было. В Звенигороде был кинотеатр, это был бывшие конюшни, вот их переделали в кинотеатр, там было два зала. И ходил туда, не помню с кем, с родителями, с бабушкой и дедушкой.

Смотрели «Миллион лет до нашей эры». Это про динозавров фильм, там, 60-х годов. Очень страшный. Это был первый запомнившийся опыт. А так мы все время в этот кинотеатр ходили. Там были детские, кстати говоря, сеансы. В четыре часа, как я сейчас помню. Билет стоил 10 копеек. И вот, и на взрослые.. На некоторые фильмы даже билетов не было, надо было стоять в очереди за билетами. Это еще в Звенигороде было, когда я еще в школу не пошел. Вот, там как раз весь этот советский репертуар мы там пересмотрели. «Кавказская пленница», я помню, мы ходили. Вот, это как раз начало 60-х годов. Еще какие-то фильмы, которые тогда по прокатам ходили. Вот, так что первый зрительский опыт такой совсем был малолетний.

Интервьюер: 00:03:08 – Так, а это, получается, был какой год, точно?

Респондент: 00:03:11 – Ну, это был, наверное, год, сейчас я Вам скажу, 1966-1967.

Интервьюер: 00:03:15 – Понял, понял. А вот когда Вы начали ходить в кино, как часто Вы смотрели фильмы, в принципе?

Респондент: 00:03:22 – Ооо… Очень часто я смотрел фильмы. Вообще на протяжении всей жизни я очень часто смотрел фильмы. Потому что вот когда мы переехали в Москву, это был юго-западный район. То есть он был достаточно молодой, недалеко от университета. И кинотеатров там больших не было поблизости. У нас кино показывали в ЖЭКах. Это такие двухэтажные дома были, да, там с кучей всяких каких-то мастерских, и там были кинозалы небольшие. Я помню, там смотрел «Волшебную лампу Аладдина», «Три мушкетера», еще что-то. Зал маленький был, и стулья такие, не как теперь, обычные, как канцелярские. А мы лежали, совсем маленькие, мы вообще лежали на сцене, смотрели лежа кинофильмы. А потом уже стали строить, строили большие кинотеатры. Один, по-моему, «Казахстан» был, недалеко от дома, минут 10-15, наверное. Вот, и такие были типовые, таких много в Москве построили потом. А этот «Казахстан» уже в постсоветское время превратился в киноклуб «Эльдар». Его отдали Эльдару Рязанову, и он там свою программу показывал. Но я уже в том качестве не был. А так любые премьеры мы мальчишками смотрели. Вот, я помню, что один фильм, у нас была такая привычка, мы смотрели его два или три раза подряд. То есть мы ходили, сидели в кинозале, как я сейчас помню, там был фильм с Луи де Фюнесом, как же он назывался… «Ресторан господина Септима». Чтобы, значит, дважды не платить за билет, хотя они были дешевые, конечно, мы вот перед самым финалом шли в туалет, и выходили из него, когда уже начинался новый сеанс. Таким образом вот смотрели два раза. А некоторые фильмы, которые нравились, я помню, мы смотрели по четыре, по пять раз. Там, я помню, был один фильм, как же он назывался… «Парижские тайны», французский. Мы, по-моему, там то ли 4, то ли 5 раз его посмотрели подряд. И так же «Иван Васильевич меняет профессию», он тоже тогда вышел, премьера была, по-моему, в 75 что ли, или в 74 году. И тоже мы подряд практически ходили, так он нам нравился. Вот, поэтому практически все фильмы, которые выходили, советские, мы смотрели в кинотеатрах. Потом там еще один кинотеатр построили нам, «Звездный», на проспекте Вернадского. Вот, то есть выбор был, кинотеатров стало больше гораздо. Ну и вот такой он, еще такой малолетний, где-то там до четвертого, до пятого класса. А уж серьезное кино я стал смотреть, наверное, в классе шестом-седьмом начал смотреть, вот. И уже ходил на серьезные, серьезные премьеры и ходил на ретроспективы. То есть вот был

«Кинотеатр повторного фильма», где показывали европейское кино старое и наше, которое не шло большим экраном. Вот, там показывали… это на, как же это, сейчас уже не помню… Короче говоря, на улице Герцена бывшей, сейчас Никитская, вот этот кинотеатр был. Потом был, как же называется… Такой кинотеатр специализированный, где были разные ретро-показы… Сейчас я вспомню. В общем, это на Котельнической набережной кинотеатр «Иллюзион», там первый опыт серьезный был. Там была ретроспектива фильмов Висконти, а я был, по-моему, там уже… в десятом классе, короче говоря, учился, в 16 лет. И это, конечно, было такое потрясение, потому что это уже такое настоящее кино, там Братья, как же,

«Рокко и его братья», вот, показывали, потом «Леопард» – в общем, такие фильмы, которые уже тебя в другую совершенно атмосферу вытаскивали и заставляли думать. Ну, в общем, такое потрясение было настоящее, художественное. Вот, и еще были, как бы, поскольку, потом, естественно, западный фильм был резко ограничен, поэтому, ну, огромным совершенно ажиотажем пользовались эти кинофестивали московские, которые проходили раз в два года. И то на них билеты было не достать. И там было куча всяких этих точек, где их показывали, вот, и одно из самых популярных и демократичных были Лужники. Там хоккейный стадион, его приспособили для показа. То есть там одновременно тысяч три, наверное, зрителей сидело. Я помню, там посмотрел первый раз «Апокалипсис» Копполы, тогда же потом, как же называется… «Аферу» Джорджа Роя Хилла – очень классный фильм, с этим, с Полом Ньюманом и с Робертом Редфордом, вот. Ну, короче говоря, мы жили этими фильмами, делились опытом, смотрели, где что идет на афише, вот. А когда, я помню, мы уставали, там экзамены были, или вступительные в университет, и уже когда мы сдавали сессию, в качестве разрядки такой психологической мы ходили на индийское кино, которое тоже было тогда очень популярным.

Оно такое безумное было, совершенно, фантасмагорическое зрелище, потому что логики не было, зато было там какие-то драки, танцы, любовь. И в общем это отвлекало, и мы ходили специально на индийские фильмы. Ну вот, там в общем… Давайте еще дальше вопросы.

Интервьюер: 00:08:56 – Спасибо большое. Можно два уточняющих вопроса по этому комментарию? Спасибо большое за него, прям такой развернутый. Вы, периодически, как бы говорили, Вы ходили в кино именно с семьей или с друзьями?

Респондент: 00:09:15 – Нет, с друзьями, конечно. Уже когда в школе мы ходили с друзьями школьными, потом когда уже подростки, естественно, мы с девушками, с девушками ходили, потому что посмотреть хорошее кино – это, в общем, такой был, ммм, как сказать… огромный плюс в нашу сторону. Поэтому… Ну, я ходил и один, потому что не всегда это удавалось, а все равно было интересно. Так что вот.

Интервьюер: 00:09:46 – Понял. И вот второй такой уточняющий вопрос. Правильно ли я понимаю, что вот как бы фильм, который Вы упоминали в привязке к кинофестивалям, или к походу в «Иллюзион», или к другим кинотеатрам, временная привязка, она к премьерам, я правильно понимаю, просто чтобы реконструировать получилось сейчас?

Респондент: 00:10:03 – То есть были там премьерные показы, или что?

Интервьюер: 00:10:06 – Ну, скорее, в более широком смысле…

Респондент: 00:10:10 – Ну, премьерными были в основном вот эти кинофестивали, там конечно, показывали новые фильмы, хотя иногда и с небольшим опозданием. Ну, допустим, ну, кстати, вот этот вот «Апокалипсис» Копполы, он же вышел в 79-м году, и в 79-м он уже был на Московском фестивале. А что касается вот этих вот ретроспектив, то, естественно, там показывали старое кино, которое или вообще никогда не шло в Союзе, или проходило малым экраном, или уже там у них срок истекал лицензий, вот. Потому что фильмы были в основном дублированы, естественно, вот. Но еще было, естественно, когда ты поднимался по этой киновершине, так судьба сложилась, что появилась возможность смотреть фильмы даже в Госкино. Это такая контора была, которая… Министерство кино, по-теперешнему если говорить. Там были присматривающие залы, где показывали фильмы вообще, как сказать… редкие и которые никогда на фестивале бы не показали. То есть, допустим, там «Полет над кукушкиным гнездом» смотрели, да, Формана. Вот я помню, первый раз я увидел это было, причем фильм, там, он же 73-74 года. А я первый раз посмотрел в 80-м году, и мало кто его видел к тому времени. Вот, и потом уже так все сложилось, что у меня отец стал работать в Союзе кинематографистов. У меня появилась возможность вообще ходить в Дом кино, а это была вообще отдельная история, где были и премьеры, и разные показы тематические. Я там, конечно, смотрел, я не знаю, десятки-десятки фильмов. И такая была уже влюбленность в кино, наверное. Я помню, я поставил рекорд на одном Московском кинофестивале, в 85 году, что ли. Я посмотрел почти 50 фильмов, то есть, а фестиваль продолжался две недели. То есть я там по три-четыре фильма… Там, поскольку я учился в аспирантуре, у меня была куча свободного времени, и вот я, так значит… Там была ретроспектива французского кино, как я сейчас помню. Потом еще были какие-то американские фильмы, тоже тематические, и просто вот кинофестивальные как раз. То есть, при желании, конечно, было куча возможностей... Но это все было, конечно, эпоха до видео, потому что когда появилось видео, все это резко изменилось.

Интервьюер: 00:12:33 – Ага, спасибо, спасибо большое. Ну, правильно ли я понимаю тогда, что причина, по которой Вы ходили в кино, она была такая не досуговая, а вот именно связанная, собственно, с любовью какой-то непосредственно к кино?

Респондент: 00:12:44 – Да, конечно, я поскольку был филолог, я читал книги. И настоящее киноискусство, как бы, конечно, оно такое немассовое, и поэтому... Но всё равно, все равно вот в этом Советском Союзе, там, всё равно интерес был огромный. Огромный был интерес, я помню… И таких вещей я никогда не видел, когда на кинофестивалях был. А я помню, еще где-то я в 7 классе учился, и у нас в этом кинотеатре «Звездный» был фестиваль английских мультфильмов. И там показывали битловскую, значит, «Желтую подводную лодку». И это было просто невообразимо, что там творилось с этими билетами, как я их там покупал – сначала я там пытался прокрасться как-то так, теневыми путями, но это, конечно, не удалось. Но все равно потом мне удалось купить с рук за какие-то сумасшедшие деньги билет, вот. Так что огромный был интерес, вот. Все эти залы были переполнены, то есть, если представить себе трехтысячный зал, который там смотрит кино. И он был не один, потому что помимо Лужников там был кинотеатр «Октябрь» на Новинском проспекте тогда, потом еще, по-моему, в Пушкинском тоже шло, тогда это кинотеатр «Россия» назывался. Ну, куча была площадок, около 10 площадок было, где показывали фестивальные фильмы.

Интервьюер: 00:14:05 – А давайте о них поговорим. Как-то в Вашей памяти отдельно какие-то из этих площадок выделяются? То есть, какие-то площадки, которые вот именно для Вас, как-то вот сами по себе места выделяются? Можете о них рассказать?

Респондент: 00:14:19 – Не, ну, там, допустим… в Доме кино, там была своя атмосфера. Понятно, что там помимо, значит, такой праздной публики, я помню, там, публики, которые там, как бомонда, так вот, да, выражаясь по-советски, то есть там, я помню, видел, как вживую первый раз увидел Кобзона. Я никогда на концерты его, естественно, не ходил, музыку не слушал. Но была премьера «Вокзала для двоих» в Доме кино, и вот он, значит, там восседал, я помню, в своем парике тогда. Потом у него поприличнее парик стал, а тогда был совершенно... В какой-то шубе он был… Но, тем не менее, зал был всегда переполнен, зал был благожелателен, вот... И особая атмосфера была в «Кинотеатре повторного фильма», поскольку там, я еще раз говорю, что показывали в том числе и советские фильмы. Я помню, там Митту посмотрел первый раз, лет в 15, наверное. Первый это «Откройте двери», а второй фильм – это вот про Искремаса. Я вообще не помню, как он называется, с Олегом Табаковым и Прокловой молодой. Потрясающее кино было. И все это, конечно, такую радость вызывало, и чувство вдохновения. Вот… А из других площадок… Ну, просто вот кинотеатр, который был близко к дому, он, естественно, тоже был так, как бы на особой примете. Я уже говорил, что он открылся, вот, когда я уже там в пятом или шестом классе учился, помню, как там была премьера «Калины красной», там была такая огромная анфилада из афиш – фильмы, которые сейчас идут, потом которые будут идти. Ну, кроме того, поскольку мы уже были взрослые ребята, там уже когда-то в восьмом, девятом классе, там был хороший буфет, и мы ходили пиво там пить. И пиво, по-моему, носили в кинозал. Вот уж, ну, разные фильмы смотрели, конечно, там было развлекательное кино. Ну, и премьеры, я помню, там премьеры смотрели – «Мимино», «Афоня». Вот, еще были походы, классом ходили целым. Я помню, не помню фильм, тогда был переворот в Чили, пришел Пиночет к власти, вот, и значит в кинотеатре «Звездном»… А, и вот в России были созданы клубы поддержки Чили – клубы интернациональной дружбы они назывались, короче. Вот, и там, я помню как сейчас, было собрание всех этих людей, и я в том числе был, поскольку испанский язык учил. Полный кинозал, я не знаю, там сколько человек, 300 или 400 деятелей, пионеров. Я помню, нам показывали фильм «Это сладкое слово – свобода!». Там Мирошниченко играет, она там причем не блондинка, а брюнетка, вот... Масса каких-то воспоминаний было, было и с другими кинотеатрами связано, в «России» была своя атмосфера, вот.

Тоже был огромный зал, ну и сам кинотеатр, он такое впечатление производил внушительное. Я помню, там смотрели… фильм, первый раз меня родители водили на, только вышли «Джентльмены удачи». Это вот в Новый год он выходил, я помню, в 72-м или 73-м. Потом там показывали «Золото Маккены», вестерн такой, он как бы не считается в Америке классическим, но для Советского Союза это был такой, один из вестернов номер один. «Великолепную семерку» не показывали, то есть она прошла на экранах, потом вот так спорадически где-то ее можно было увидеть. А «Золото Маккены» шло большими экранами, там Грегори Пек играл, я помню, в главной роли, уже не молодой. Ну, в общем, много точек в Москве было, куда можно было… Потом был хороший кинотеатр очень на Фрунзенской набережной, вот сейчас я вспомнил, «Факел» назывался. Там тоже показывали фильмы такие, авторское кино и фильмы, которые уже прошли по времени, но тем не менее, они там представляли интерес. Я там первый раз как раз посмотрел «Андрея Рублева», тоже я помню, там в восьмом, 14 или 15 мне было. Он уже большими экранами не шел, его можно было увидеть именно вот в каких-то таких московских кинотеатрах, на редких сеансах. Это уже зал был полный, конечно, но тем не менее… То есть, таких как бы особенных мест, чтобы вот прямо ходить только туда, это не было, поэтому поскольку надо было все время искать. Вот, опять же говорю, когда эпоха видео настала, там, с одной стороны, все упростилось, потому что многие фильмы можно было записывать самому, смотреть самому. Ну и мусора, конечно, можно было, который, кстати, отметался советской цензурой – я имею в виду там всякие боевики, какие-то там мелодрамы… ну, фильмы такого второго разряда. Но тогда этот мутный поток обрушился, и... В общем, многое поменялось, потому что кинотеатры практически перестали существовать. В 90-е годы во многих кинотеатрах были мебельные салоны, ювелирные салоны, автосалоны. То есть вот уже кинотеатры, как бы вот, они так и не вернулись, многие кинотеатры. Только уже в 2000-е годы, уже в новую эпоху, как-то все это стало меняться. Да, вот так.

Интервьюер: 00:19:59 – Спасибо, спасибо большое. Вот по поводу этого комментария, несколько маленьких таких уточняющих ремарок.

Респондент: 00:20:04 – Да, да.

Интервьюер: 00:20:05 – Ну, начну с самой маленькой. Вот Вы упомянули пиво, что Вы прямо с ним заходили – вот мне Елена Эдуардовна сказала, что как бы у них не было такой возможности как бы вообще с чем-то таким на сеанс проходить. А в Москве...

Респондент: 00:20:16 – Ну, мы же подростки были там, 13-14-15 лет. Конечно, мы в открытую там ее не проносили, так чтобы эти билетерши смотрели, что мы идём с бутылкой пива. Естественно, мы её прятали там куда-то, за пазуху.

Интервьюер: 00:20:28 – Понял.

Респондент: 00:20:29 – Потом сидели на сидениях, там же можно было сидеть на кинотеатральных… Они все большие кинотеатры были, там где-то по 400-500, может быть, мест. И сидишь там или где-то сбоку, или где-то там наверху. Надо сказать, что иногда билетерши и ходили. Вот, я помню, даже один раз нас выгнали из кинотеатра, а смотрели ему этого «Оливера Твиста», такая была музыкальная мелодрама. Это уже было лет 14, мне было, и чего-то у нас не зашел этот фильм, и стали, там, я помню, резинками, короче говоря, кидаться в зрителей, которые ниже сидели. Там мужик лысый был, и я помню, единственный раз меня в жизни вывели. Но «Оливера Твиста» я потом посмотрел, и фильм мне понравился. Это мюзикл был, это не такое стандартное кино – английский мюзикл, очень известный.

Интервьюер: 00:21:21 – Ага, ага, спасибо. Слушайте, и вот такой вопрос: правильно ли я понимаю, реконструируя Ваш комментарий, можно ли сказать, что для Вас кинотеатры, они запоминались именно по фильмам, которые там показывали?

Респондент: 00:21:39 – Конечно, конечно.

Интервьюер: 00:21:40 – То есть вот это первичное?

Респондент: 00:21:41 – Ну, в детстве-то, естественно, там все равно где было смотреть, и, в общем-то, как бы рос на этом репертуаре, потому что когда маленькие, там, ну, что там, приключения, драки, вот это все, это все же нравилось, естественно. А потом уже, когда начали серьезно к кино относиться и серьезное кино смотреть, конечно. Конечно, нам главное было фильмы – мы их искали по афише или там узнавали, где что идет, туда ехали, покупали билеты, или заранее, или вот прямо. Выбор свой был связан, конечно, в первую очередь только с этим, потом, потом уже.

Интервьюер: 00:22:13 – А вот по этому поводу, вы расписание показов как-то узнавали именно по...

Респондент: 00:22:18 – Из киноафиши, афиша, она есть, как бы, на целую неделю обычно. Вот такие и тумбы были, и не тумбы, такие плоские были, я помню, эти киноафиши. Они в определенных местах, я помню, у метро они обычно, у входа в метро. Вот едешь к ней, смотришь там, что идет, или что будет. Или в кинотеатр в конкретный, когда там, допустим, приходишь, там уже есть расписание на следующую неделю. То есть это было несложно узнать, что где идет, кроме, конечно, закрытых показов. И программа в кинофестивалях тоже была заранее известна, причем, в разных местах были разные фильмы. То есть не то, что одно и то же крутили во всех точках Москвы, там был какой-то условный набор из 50, допустим, фильмов: часть шла здесь, часть здесь, где-то пересекались, естественно сеансы. Ну, как повезет, как говорится, как повезет.

Интервьюер: 00:23:14 – Понял, понял. Вот, если я правильно понял, фильмы до какого-то возраста выбирали, что интересно, на таком уровне, как бы, что более захватывающе может быть.

Респондент: 00:23:28 – Да, да.

Интервьюер: 00:23:29 – А потом уже начали смотреть на какую-то идейную составляющую.

Респондент: 00:23:34 – На режиссеров. Не на идейную составляющую, а на режиссеров, поскольку ты уже окунался в это, и все-таки была среда такая, в которой все эти фильмы обсуждались, там, мы делились, а уж в университетские годы тем более, кто что смотрел. И таким образом все это распространялось, то есть это не было. Тогда не было интернета, то есть тебе нельзя было зайти, там, что там снял Клод Лелюш, что он снял. Какие-то фильмы ты знал, или что там снял Пазолини. Но тем не менее, постепенно это все наращивалось, поскольку память молодая была, все это быстро захватывалось, запоминалось, вот, в это врастало, поэтому...

Интервьюер: 00:24:15 – Ну, то есть, Вы ориентировались прежде всего на авторов?

Респондент: 00:24:18 – Да, ну, конечно, на режиссеров, в первую очередь на режиссеров. Ну, и на актеров тоже. Вот, если что-то ты узнавал, то потом хотел посмотреть другие фильмы. Ну, я вот говорил, там Митта был практически закрыт. Это потом уже ему разрешили снимать этот вот «Экипаж», у которого там, сумасшедшие совершенно кассовые сборы были у него. Также и с Меньшовым, то есть вот эта вот теперешняя классика, она только выходила тогда на экраны. Вот, и Шукшина тоже было трудно посмотреть, была «Калина красная», остальные фильмы, они тоже, знаете, как бы в тени, мне надо было выискивать, где их можно было посмотреть – «Печки-лавочки», или там «Ваш сын и брат», вот его эти фильмы замечательные. Ну, надо по правде сказать, по телевизору показывали, уже тогда этот, “Живет такой парень” с Куравлевым, ну, один из первых фильмов, прекрасный. Ну, вот, так все это происходило. То есть, это был, это был, как бы, естественный процесс этого погружения.

Интервьюер: 00:25:27 – Понял, спасибо. А вот, можно уточнить, вот Вы сказали фильм, который надо было выискивать – правильно ли я понимаю, что это комментарий, который относится не только к появлению видеосалонов и кассет, и если да, то как этот процесс выглядел тогда?

Респондент: 00:25:43 – Эээ… Какой, как искать фильм какой-то?

Интервьюер: 00:25:48 – Ну, да.

Респондент: 00:25:49 – В эпоху до видео?

Интервьюер: 00:25:51 – Да, да-да-да-да.

Респондент: 00:25:54 – Так, ну, как искать? Ну, не знаю, вот, как повезло тебе там, ну ты, опять же говорю, что «Андрей Рублев» там... Он же не шел там каждый день или каждый месяц, правильно? Он там появлялся, может быть, неделю шел вот в «Кинотеатре повторного фильма» или в эээ… «Факеле», да? Ну, шел, шел, на афишу смотрел, видел, да, вот он идет, надо пойти посмотреть. Так вот и было. Потом других фильмов Тарковского, допустим, второй фильм, вернее, не второй, а вот… Уже я был достаточно взрослым, когда вышел этот… «Сталкер», да? Там же еще были какие-то системы? Там были киноклубы. Киноклубы, вот еще была такая замечательная структура, которая существовала на предприятиях. У нас даже на филфаке был свой киноклуб. У нас был киноклуб французского кино. То есть я там впервые посмотрел Алена Рене, потом Шаброля. Кого я там только не посмотрел. Я помню, как мы, поскольку я был в французской группе, мы ездили в французское посольство, и брали фильмы на просмотр. Представляете, на филфаке большая аудитория, опускаются жалюзи. И вот мы сидим, смотрим, у нас там прекрасный переводчик Козлов, как я помню, Сергей. Вот, и такие же киноклубы были и в других всяких... Допустим, я помню фильм «Родня», который тоже, кстати, на экран не сразу пустили, Михалкова, да? Я смотрел на работе у отца, который работал в издательстве «Наука». Ну, в Москве, на юго-западе, короче. Ну, ты едешь специально. Как? Вот так повезло тебе, что у тебя такой папа там работает, и Никита Михалков сам приезжал, я как сейчас помню, представлял этот фильм. А другой киноклуб, я помню, был где-то, при каком-то другом там, где-то при Союзе Архитекторов, я там смотрел фильм Квирикадзе, «Пловец». Это грузинский кинорежиссер, очень хороший такой. Вот, и тоже так, причем это потом шло обсуждение вместе с режиссером. Вот так вот, то есть разные были возможности. И «Сталкер», кстати говоря, тоже шел первый раз вот по… Я его видел в каком-то киноклубе какого-то завода на Октябрьской площади. И потом уже, надо сказать, через полгода он вышел на большой экран, и, кстати говоря, тоже залы были все переполнены, хотя фильм такой, прямо скажем, не для большого зрителя, «Солярис». Ой, «Сталкер». Вот так. Но, тем не менее, я помню все это, все было забито. Я сам часто стоял в очереди на киносеанс, чтобы купить билеты. Это было в порядке вещей, а не то что там пришел, купил, при всем при том, что залы были огромные. Вот так.

Интервьюер: 00:28:39 – Спасибо, спасибо. А вот Вы несколько раз упомянули, что как бы это было вот так, пока там не пришли видеокассеты, не пришли видеосалоны. А что изменилось? В чем был этот сущностный перелом?

Респондент: 00:28:51 – В доступности, в доступности любого кино. Любого. То есть… я ходил только в одном месте в киносалон, я где-то в санатории в Звенигороде отдыхал, там тоже был киносалон. Впервые там увидел этот Омен – первая, вторая, третья часть. У меня его не было на видео. А так это же распространялось практически по всему Союзу, не то, что… В Москве, там куча была этих… Помимо видеосалонов появился видеопрокат, это тоже начальные шаги были где-то в конце 80-х, начале 90-х. Появился кино, видеопрокат, и ты мог спокойно выбирать эти новые фильмы, хотя, конечно, было жуткий совершенно – по нескольку раз переписывали, там звук, ладно, звук, но картинка мутная и так далее. Это не теперешние технологии, когда все детали видно, а тогда все было очень размыто. И я тоже купил себе видеомагнитофон и тоже стал собирать коллекцию фильмов. У меня было почти 500 видеокассет, 500 видеокассет у меня было с разными фильмами. И тоже в основном режиссеры, которые мне нравились. Потом уже, правда, на диски уже перебросился и так далее, вот это все, на видео. Ну вот, короче, доступность и совершенно… как бы сказать, без всякой цензуры, без всякого отбора. И, конечно, 50% было мути просто откровенной, откровенной мути. Но и были хорошие фильмы, чего говорить, поскольку никто их не видел. И тут жадность была такая, посмотреть фильмы, там, Серджо Леоне уже... Фильмы-то когда там, 60, 66, 63-е годы, три фильма эти в трилогии. Я первый раз их увидел в этом, в 85-м году, им уже было там по 20 лет. То есть это все... Ну, а, с другой стороны, близость к Дому кино, и даже я помню, что у меня был приятель, он был в этой видеотеке Дома кино, и я ему носил свои фильмы, которые они не записывали, а он мне давал свои какие-то фильмы из видеотеки Дома кино. Так что вообще везде был этот обмен, я помню, видеокассетами. То есть у кого что записано, мы уже менялись так. А в кинотеатрах, кинотеатры уже не успевали за этим, поскольку там понятно – репертуар другой и прочее. Хотя я помню, там «Крепкий орешек» выходил в начале 90-х, в конце 80-х «Однажды в Америке» даже шел.

Практически там разрыв был с года 3-4 с премьерой фильма. Вот, но потом это все стало, опять же, уходить, поскольку кино не окупалось. Советское, отечественное кино тоже рухнуло, и смотреть все это барахло 80-х, начала 90-х годов мало кому интересно было, то и коммерция вытеснила кино на долгое, почти на 10-15 лет как бы замерло. Вот так вот. То есть, теперешнюю ситуацию можно считать рассветом, когда люди ходят в кино и вот это вот все прочее. А тогда было такое хмурое... Ну, опять же, мне все это заменяло видео, потому что куча хороших фильмов выходила во Франции, в Штатах, полно было посмотреть. Но в кинотеатры мы уже не ходили точно совершенно. Где-то уже начиная с конца 80-х годов и до того, как стали появляться эти мультиплексы, я помню какой-то там, ну вот, с Dolby Surround фильмы, да? Этого же не было всего. Вот, на сцену, где-то рядом с театром Ленинского комсомола, там был кинотеатр, такой небольшой тоже, помню, мы туда часто ходили, недалеко от работы. Вот.

Интервьюер: 00:32:45 – Спасибо, спасибо большое. Вот Вы несколько раз упомянули хорошее кино, вот, и, ну, как бы, именно в такой формулировке, и... У меня в связи с этим вот какой вопрос. А вот как для Вас во время просмотра, может быть, или после просмотра, выглядело вот это вот осмысление того, что кино хорошее? Потому что Вы упомянули, да, что Вы обращали внимание на режиссеров. Для Вас оказалось в некотором смысле, если я правильно понял, важным образование ваше филологическое. Но... Вы же кино прямо так увлеклись в раннем возрасте и до этого. И как для Вас этот процесс выглядел, может быть, в детстве, в сравнении с уже более взрослым возрастом, может быть?

Респондент: 00:33:34 – Ну, любое кино, как-то... Хорошее кино – это то, которое не скучно смотреть. Это, в общем, что? Это относится и к авторскому кино, и к жанровому кино. Потому что есть шедевры жанрового кино, ну, ты уже осознаешь это потом. Я же помню, как я посмотрел там первый раз…

«Белое солнце в пустыне». Я тоже его в кинотеатре смотрел. Оно же не может там тебя равнодушным оставить, даже когда ты подросток. Или еще

что-то, я не помню. Масса была этих фильмов, которые подходили. Или, я там не знаю... тот же «Апокалипсис» Копполы – фильм, конечно, тяжелый для просмотра, но все равно он тебя захватывает. То есть это все на уровне эмоциональности, сначала все это на уровне эмоциональных реакций.

Потом, если тебе скучно смотреть фильм, если ты чувствуешь, что плохо актеры играют, там я не знаю, или все это банальщина какая-то, или поверхностно – все это ощущается, на самом деле. Но я должен сказать, что, конечно, советское кино было таким особенным, особенным в этом смысле, потому что было очень много хороших режиссеров, и таких крепких фильмов было очень много, вот, которые тебя там захватывали. Ну, тот же «Экипаж», ну что, это блокбастер, его интересно смотреть, особенно в то время. А вот, допустим, тот же, этот «Пираты XX века», там очень много фальшивого, эта фальшивость чувствуется. Хотя тоже там, я не знаю, там сборы были совершенно умопомрачительные у этого фильма. Они практически одновременно вышли, это был 79-80 год. И этот мне не сразу понравился, «Москва слезам не видит». Я тогда в совсем другом кино интересовался, поэтому мне такая мелодрама показалась какой-то ну уж совсем она, слащавая, поверхностно сладкая. Ну, потом уже, естественно, с возрастом уже другое было восприятие. А тогда ты был достаточно юным, чтобы быть таким категоричным, нравится или не нравится. Если увлекаешься, то вот. А потом, когда у тебя появляется опыт, ты начинаешь замечать какие-то вещи, как операторскую работу, как кадры выстраиваются, как актеры играют, масса других... Замечаешь, что раньше у тебя было целостное впечатление, как бы, не расчлененное эмоционально. А потом уже с опытом все это приходит.

Интервьюер: 00:36:02 – А вот по этому поводу вопрос: вот сейчас фильмы, о которых вы вспоминаете, я подозреваю, что вы их смотрели не один раз, вы их потом пересматривали.

Респондент: 00:36:10 – Да, конечно.

Интервьюер: 00:36:11 – Да, вот, и понятно, что сейчас это все доступно, но все же. Вот, Вы когда эти фильмы запоминаете, Вы вспоминаете, как бы, что первое, что Вам в голову приходит? Как Вы, собственно, фильмы запоминаете? Это сюжет в целом? Или, может быть, это какие-то картинки, образы и так далее?

Респондент: 00:36:29 – Они все по-разному запоминаются. Есть фильмы, как музыка, они запоминаются как музыка. Когда ты первый раз увидел, что у тебя в жизни было? Какие-то у тебя были переживания и прочее. Ты как бы вот этот вот... В целом это все запоминается. Потом трудно сказать. Когда фильм, так сказать, мастерски выстроен, там же трудно что-то менять.

Общее впечатление, то есть вот общее впечатление радости. В первую очередь это ощущение радости, наполненной. И ощущение жизни, конечно, полнокровной жизни или глубины. Допустим, мне сначала не нравился «Война и мир» Бондарчука, когда я молодой был. Потом уже с возрастом, когда несколько раз посмотрел, я понял, что это все, значит, настолько глубоко и замечательно, что это один из немногих фильмов, где Толстой создается как Толстой, я имею в виду писательски. А бывает наоборот, бывает, как называется, повезло автору, что режиссер – допустим, Стругацким повезло, что фильм по ним снимал Тарковский, потому что книги на самом деле поверхностные, пошлые у Стругацких, а фильмы удавались замечательные. Или там вот этот, как его, по Стивену Кингу снимал сейчас… Кубрик, да? Вот «Сияние» – книга, не стоит она трех копеек, ну, это обычный Стивен Кинг такой, со своими приемчиками, а из этого сделали совершеннейший шедевр такой, психоделический, там, не знаю… То есть, кино лучше получается, глубже и интереснее, чем книга. И так же, как я и говорил, с «Полетом над гнездом кукушки» получилось, ну, много таких было. Я недавно начал читать, перечитывать «Невыносимая легкость бытия», я помню, что фильм гораздо глубже и интереснее получился, чем книга. Он рационален, схоластичен, скучен Кундера, Кундера – это не лучшая его книга. А фильм был замечательный, я считаю, вышел.

Интервьюер: 00:38:56 – Ну, то есть, в итоге это получается какой-то общий эмоциональный такой аспект…

Респондент: 00:39:00 – Конечно, если фильм тебя цепляет сильно, а если оставляет равнодушным, на какое-то холодное восприятие, то пересматривать его точно желания нет.

Интервьюер: 00:39:15 – Ага. Вот, кстати, в пандан к этому, вы упомянули и хорошее кино, в каких-то эмоциональных вещах, но Вы сослались на несколько фильмов, которые Вам не понравились. Как они для Вас запомнились?

Респондент: 00:39:32 – Ну как, если фильм не понравился, значит он запомнился тем, что что-то тебя в нем не устроило. Много таких фильмов, такой серый поток. А бывает, что в фильмах несколько эпизодов ярких, а потом он проседает. Бывают совершенные неудачи, взять того же Эльдара Рязанова – у него есть блестящие фильмы, особенно «Берегись автомобиля», мой любимый фильм. А поздние фильмы, их смотреть вообще невозможно, потому что это такая тоска, и режиссерски, и операторски – такая тоска. Иногда думаешь о том, что надо вовремя уходить, к Рязанову это точно совершенно относиться. Ридли Скотт тоже, Ридли Скотт уже после 80 снимает, уже тоже неудача. Зато он снял 5-7 фильмов, которые, я считаю, шедевры просто, и в своем жанре… ну, в жанре своем, конечно, конечно. Они глубокие, профессиональные, мастерски снятые, и столько смыслов заложено. Даже тот же «Гладиатор», «Чужой» первый, он же начинал эту серию, да? Первый «Чужой» это просто было откровение, настоящее откровение. Я его первый раз увидел как раз на видеокассете, кстати. К сожалению, не в очень хорошем качестве, потому что, конечно, надо смотреть с яркой картинкой лучше. Ну вот. Так что вот. То есть... А есть режиссеры, которых лучше вообще не смотреть. И всё, чего тут.

Интервьюер: 00:41:09 – Ну, правильно ли я понимаю тогда, что как бы вот фильмы, если они плохие, но Вы их не забываете, то это всё-таки происходит из-за того, что это какое-то черное пятно на биографии режиссёра самого.

Респондент: 00:41:22 – Нет, ну, бывает режиссёр просто, есть масса фильмов проходных там. Сейчас открой любой этот, как называется, ну, сервис, да, видеосервис.

Интервьюер: 00:41:32 – Да, но их не вспомнить.

Респондент: 00:41:34 – Да, там их десятки таких фильмов, которые даже если ты посмотришь, то уже их и не вспомнишь, ты их смотрел. Это такая жвачка, ну, что, развлекательная или там... Жанров полно, а хороших фильмов там, которые... теперь мало. Не просто как бы, а вообще в принципе и в американском кино, и во французском тоже упадок. Итальянское кино тоже выродилось практически. Ну там, за редким исключением, там один-два там режиссера талантливых. А когда в эпоху рассвета, там их были десятки, просто десятки. Ни один из них не уступал другому, у каждого свой киноязык был там: Феллини, Пазолини, там, я не знаю… вот, потом Антониони, Де Сика. Если там напрягаться, то 10 фамилий назову.

Они практически были современниками все, то есть снимали все или в один сезон, или через год выходят вот эти фильмы. Ну вот, кстати говоря, Феллини, да, вот за Феллини мы охотились. То есть там ранний Феллини, я смотрел на ретроспективах. Вот, это «Дорога» и «Ночи Кабирии», они не шли, и они только вот тоже на таких показах можно было увидеть, потрясающее кино. А начал я смотреть Феллини с этого, с «Амаркорда».

Ну, это тоже хорошо, конечно, потому что это первый фильм, который ты увидел. И потом уже вот это разрасталось у тебя, и практически вот, кстати говоря, и «Корабль плывёт», и «Репетиция оркестра», они фактически выходили год в год, потому что уже не было этого временного разрыва.

Вот, так что… Ну, это такая богатая жизнь, интересная, кино, поэтому...

Интервьюер: 00:43:23 – Спасибо, да, вот в этом смысле хочется уточнить вот что... Как с Вами оставалось ощущение того, что кино хорошее? Как Вы его проживали? Это был какой-то момент того, что вы уходите и это несете в себе, это ощущаете?

Респондент: 00:43:39 – Да, конечно, конечно. Думаешь об этом, там, первый раз я посмотрел в 16 лет «Рокко и его братья», достаточно все-таки такое жесткое кино: сцены изнасилования, убийства и там все такое, все метафорическое, выставлено, наставлено. И, конечно, это такое потрясение было. Как хорошая книга, я помню, когда я первый раз открыл в 18 лет этот… «Сто лет одиночества». Я помню, я вот в первый раз первую страницу начал читать, сел в метро на ВДНХ и проехал все свои остановки, все. Практически я ехал до конца, хотя мне надо было пересаживаться где-то в середине. Ты просто провалился в это и всё, у тебя ощущение изумления, счастливого погружения. Так же и с кино происходит, и нельзя оторваться. Есть же фильмы, которые нельзя смотреть, нажимая на паузу, их надо смотреть. А есть фильмы, которые можно нажать на паузу, попил кофе, поел, потом дальше продолжаешь.

Ничего ты от этого не потерял. А настоящее кино так нельзя смотреть.

Интервьюер: 00:44:47 – А для Вас этот процесс осмысления был скорее индивидуальным? Или Вы это обсуждали с друзьями, коллегами, семьей?

Респондент: 00:44:54 – Конечно, обсуждали. В студенческой среде и в аспирантской, конечно, мы всегда говорили об этом. Кто что увидел, кому что понравилось, там, спорили. Это нормально совершенно. Это когда ты уже становишься взрослым, одиноким, там уже по-другому все происходит. А когда ты в кругу друзей, это все… То есть, это не было актом единичного переживания, вот… Мы делились, помогали друг другу, друг у меня был один переводчик, он меня куда-то водил. Когда у меня была возможность, я помню, я его куда-то приглашал и водил друзей. Так что это было общее увлечение, нельзя сказать, что…

Интервьюер: 00:45:39 – Спасибо. А вот было ли как бы в таком переживании, может быть, место какому-то дополнительному чтению, какому-то дополнительному изучению материалов? То есть я на личном примере могу сказать, что если мне какой-то фильм, или какая-то книга, или что угодно очень сильно понравилось, я потом пойду и просто как бы зачитаюсь какой-то дополнительной всякой... пойду там, почитаю рецензии других людей, поизучаю биографию. Вот было ли у Вас что-то похожее?

Респондент: 00:46:05 – Ну, конечно, было, но я, опять же говорю, что это другая эпоха была. Сведения были весьма, как бы это сказать… редки. Я помню, что был журнал «Искусство кино», где можно было читать, и то не всегда, о зарубежных фильмах, там были профессиональные разборы. Но я начал читать его, честно говоря, уже после 20 лет, а до этого это был спорадический набор, потому что, опять же говорю, сценарии Феллини тоже нельзя было достать. Все это, конечно, потом появилось, но это уже было совсем другое время, это уже была эпоха Горбачева. Началось массово издавать, как же она называется.. Там целая серия была, Феллини о Феллини, Пазолини о Пазолини, то есть их воспоминания, их книги, рассказы и так далее. То есть можно было это, а так ты... Ну, может быть, там какое-нибудь зарубежное издание, энциклопедия, но вряд ли. Ну, я бы не стал читать итальянскую прессу, чтобы там прочесть о Феллини. Мне этого не нужно было, потому что... Ну, во-вторых, еще надо сказать, что на всех, как правило, этих кинопоказах выступали профессиональные кинокритики. Там, я помню, перед «Над гнездом кукушки» выступал Кирилл Разлогов, такой был замечательный кинокритик, вот, знаток Голливуда еще. И так же было и с французским кино, то есть всегда перед, и в «Иллюзионе», всегда выступали профессиональные люди, причем очень грамотные и глубокие, рассказывали об этих фильмах, об этих режиссерах. Но это был единственным источником. Или иди ищи статьи в «Искусстве кино», если тебе повезет. А «Экран» как бы это вообще был такой ширпотреб, это в основном про советское кино и про такое жанровое, но не западное… То есть, на самом деле, источники информации были крайне ограничены, трейлеров практически не было. Если, допустим, кинокритики, которые учились там во ВГИКе, у них был доступ к зарубежной, они должны были владеть языками этих фильмов, которых они смотрели, и читать кинокритику, или искусствоведов. Это уже был профессиональный уровень, для меня он был… Мне это не нужно было, профессиональный уровень.

Интервьюер: 00:48:43 – Спасибо. Ну, последние вопросы уже остаются. Вот... Мы можем привязаться в этом плане к «Искусству кино»: хранили ли Вы или собирали какие-то объекты материальные, связанные с кино? Может быть, какие-то постеры?

Респондент: 00:49:02 – Нет, я это не любил. Никогда. Ни музыкальные постеры, ни кинопостеры, ничего у меня этого не было. Я категорически отвергал. Я никогда не собирал автографы, мне это было как-то… Это было не главное, у меня был такой продукт, фильм сам, понимаете?

Интервьюер: 00:49:20 – Понимаю, да.

Респондент: 00:49:21 – А это, если ты его видел, или там… ты уже им владеешь, зачем тебе еще что-то помимо этого? Вот так. Поэтому нет. Вот этих каких-то, как называется, филателизма не было никакого, никогда интереса не было к какому-то собирательству.

Интервьюер: 00:49:39 – А может быть саундтреки? Ну, такие, пластинки или кассеты.

Респондент: 00:49:43 – Это же тоже надо бы понимать, что саундтреки это такая же редкость, как и те фильмы, которые ты смотрел. И к тому же саундтреки тоже, так сказать, появилось… Ну, вот там Нина Рота, да, который там писал к Феллини, потом к этому «Крестному отцу», это одно. Но и то, это, опять же, ты уже узнавал потом. Потом, когда тоже там начинал интересоваться, Копполой там, то Нина Рота всплывал. Масса других, конечно, прекрасных… У нас был замечательный совершенно кинокомпозитор Эдуард Артемьев. Лучшего кинокомпозитора, ну, может быть, еще Эннио Морриконе – все, это две совершенные вершины, потому что музыка к «Свой среди чужих, чужой среди своих», просто прекрасная музыка. Вот, кстати говоря, что еще запоминается от фильма, что остается – мелодии, насколько… настолько там все связано с сюжетами, с действием в фильме. Ну и потом тоже другие: и «Раба любви», и «Обломов» тоже… Ну, много прекрасной музыки, чего говорить. Так же, как и у Эннио Морриконе, потому что «Однажды в Америке»... Там сама музыка разрывает. И, естественно, там другие его работы, но «Однажды в Америке» – это одна из вершин киномузыки.

Интервьюер: 00:51:11 – Ага, спасибо, спасибо. Но вот Вы упомянули, что у Вас при этом собралось порядка 500, Вы, кажется, сказали, кассет с фильмами.

Респондент: 00:51:18 – Да, я раздал их потом. Тогда перешли на диски, а у меня уже нет этих проигрывателей. Я жалею, конечно, но с другой стороны, чего жалеть, потому что как раз видеопленка, он же сыпется со временем. Диски еще более-менее сохраняются, а пленка сыпется, поэтому где-то на даче она хранится, так, короче говоря, там часть кассет. Что-то я раздарил, что-то раздал. Но я об этом не жалею, потому что у меня практически все фильмы, которые мне... Я же тогда записывал много, как я уже говорил, мусора. Много мусора было. Ну и много хороших фильмов было. Ну а потом то, что вот мне запомнилось, я покупал на дисках, допустим, там, Сэм Пекинпа какой-нибудь, или еще кого-нибудь, которого я открыл… именно на видео открыл режиссера этого. В кинотеатрах его никогда бы не показали в советских, никогда. А на видео была возможность, появилась.

Интервьюер: 00:52:12 – А как у Вас в первую очередь такая большая коллекция собралась? То есть это был как бы интерес к самим фильмам, к хранению, возможности пересмотра?

Респондент: 00:52:20 – Да, пересмотра и обмена, ну а как же... А с другой стороны, это был статус: тебе приходят гости, а у тебя 500 видеокассет, говоришь, «хотите это, хотите то». Конечно, конечно. Но это все уже к 30 годам, все это закончилось.

Интервьюер: 00:52:39 – Понятно, понятно. И все-таки уточнить, Вы при этом как бы собирали... условно всё, что получалось, собрать? Или там было требование какое-то к отбору того, что...

Респондент: 00:52:49 – Конечно. Я искал режиссёров, которые мне понравилось, потому что там была целая профессия, как её, называли их «песурчуки», это люди, которые записывали видео на кассетах. Кассеты были там 180, я помню, и 240. Хочешь, чтобы было 240, но она как раз сыпаться начинала быстрее. То есть, на 4 часа кассета, вот, соответственно, можно полноформатный фильм было записать, на одну сторону и на другую. Вот, и это стоило 10 рублей в час, как я сейчас помню. То есть, если вот... Это большие деньги были, но я тогда зарабатывал хорошо. То есть, вот сама кассета стоила рублей 200, наверное, чтобы ее записать еще 40 рублей. То есть, вот 240 рублей кассета, а это зарплата большая, инженер, в общем, на самом деле. Одна видеокассета 200. Ну, вы же смотрели этот, как его, «Вокзал для двоих»? Там вот оно, героиня Мордюковой там показывала кассету. Причем это была дешевая электроника, а ценились кассеты BASF, KODAK, ну там немецкие в основном ценились. GVC, ну так. То есть это был целый бизнес, вот на заре перестройки, когда только это открылось. А потом уже все это перетекло в видеосалоны.

Интервьюер: 00:54:07 – Спасибо, спасибо. Ну вот... Был ли какой-то статус именно в хорошей коллекции кассет?

Респондент: 00:54:16 – Конечно. У меня были знакомые, у которых их было гораздо больше, то есть... Один преподаватель у нас был, он как раз был одним из инициаторов киноклуба на филфаке, у него была огромная коллекция, уже еще когда у нас вообще не было ничего. Огромная коллекция видео, мы, конечно, поражались, так же, как и с музыкой. У меня был знакомый, у которого была вся, я не знаю, там, 10, может, 5 или 6 метров стена, вся была в пластинках. Это вызывало зависть там, в хорошем смысле.

Интервьюер: 00:54:50 – А в качественном отношении? Ну, то есть, как бы, вот, не столько даже в количестве, а вот именно в том, что именно, как бы, на этих кассетах?

Респондент: 00:55:01 – По-разному. То есть, были записи, когда существовало… когда записывались на профессиональной видеоаппаратуре, или с дисков. Уже тогда диски же появились, но они были такие большие, как пластинки.

Первые кинодиски были как пластинки, прямо пластинки огромные. Потом уже маленькие. И вот когда записывались с дисков, качество было идеальное практически. Вот. Даже на видеомагнитофоне. А когда переписывали несколько раз с кассеты на кассету, то естественно это все терялось, уже начинались размывы, то есть, цвет плыл, понятно, не такая четкость была. Ну, еще и целая индустрия была переводчиков же у нас.

Там были хорошие переводчики, были плохие переводчики. Вот этот был гнусавый, я не помню его фамилию, который притчей в языцех стал. Он умер недавно. А еще было несколько переводчиков, которые в Доме кино переводили. Они были прекрасны, они с английского работали, один с французского был, очень хороший переводчик. Я не помню уже их фамилии, но вот если ты их голос будешь слышать, значит, качество перевода было отличное. Ну, это масса нюансов было. Те, кто занимался профессионально, в общем, все... Володарский была фамилия, вот который гнусавил в нос. Вот так вот.

Интервьюер: 00:56:24 – Ага, спасибо.

Респондент: 00:56:25 – Все это было, с опытом приходило.

Интервьюер: 00:56:28 – Понятно, понятно. Ну, заключительный, наверное, вопрос о... в принципе, месте кинематографа в досуге. Вот Вы, как бы, понятно, ну, я думаю, как бы уже будет очевидно, как бы, вот из-за частого разговора утверждать, что кино, может быть, для Вас такое очень высокое место занимало, да? Может быть, даже в сравнении с другими медиумами, условно, там, с театром или с телевидением, или с литературой... Но вот, а что именно, как бы, почему именно кино Вас привлекало больше, чем все остальное? То есть, что такое сущностное может быть? Можете это схватить?

Респондент: 00:57:09 – Ну, не знаю. Одновременно, как сначала было, как книги и кино, потом книги, потом кино вытеснило, вытеснило литературу. Не знаю. Это, можно сказать, с одной стороны, может быть, душевная линия какая-то, потому что все-таки читать книгу – это больший труд, чем смотреть кино. Хотя, если смотреть там настоящее кино, конечно, это тоже какой-то труд души достаточный. Но с книгой не сравнить, конечно, не сравнить. А с другой стороны, это просто была… жадность впечатлений, жадность впечатлений, потому что кино, конечно, обладает большими возможностями по созданию других миров, которые человек привлекает. С литературой сложнее, конечно… Вот. Так что, думаю, во многом, конечно, душевное влияние, поскольку оно более доступно. А когда уж ты погружен в это во всё, то еще легче.

Интервьюер: 00:58:19 – Слушайте, а вот по поводу, по поводу душевной линии: правильно ли я понимаю, что в этом смысле мы тогда в принципе не можем говорить об этом в каких-то категориях, таких, более объективных? И что это в итоге всё сводится к каждому отдельному человеку, и тут какие-то обобщающие выводы в этом плане ранжирования по какому-то социологическому, культурологическому признаку, в эпохе, в места, все это…

Респондент: 00:58:45 – Нет, конечно, должны быть, почему нет? Все это, просто вот за одну человеческую, за тридцать-сорок, иногда больше даже, за пятьдесят лет, все это поменялось существенно. Оно же тебя как-то и формирует одновременно, естественно, то есть... И ты, и твой манер, в каком-то возрасте на твою манеру поведения, на твои взгляды на мир, это все тоже. Вот, ну и это, конечно, в общем, как, хорошее кино, это... подвергаешь все критическому взгляду на мир. Не принимать все на веру там. И не делать, там, условно говоря, поспешных каких-то выводов. Избавляет, там, от какого-то этого… максимализма. Ну, любое искусство настоящее, наверное, так должно действовать, поэтому… Вот… Ну и в некоторых проявлениях это вообще там, как литература высокая, так и кино высокое, это такое… Тот же Тарковский, или, не знаю, или Шукшин. Ну, масса примеров, особенно в русском кино. Сокуров там, ну, не все фильмы, а отдельные, точно такие же. То есть, видно, что человек, как бы, он поцелованный, он такой провозвестник. Проводит какие-то высшие, служит проводником в какие-то высшие миры. Совершенно точно. Вот… Ну, есть и жанровое кино. Просто в определенном возрасте как бы вот настоящее и высокое, оно более востребовано. Это естественно совершенно, чем там в каком-то юношеском или уже совсем взрослом. Во взрослом возрасте скорее хочется пересматривать чего-то вот... И появляется вот это вот неприятие нового… ну, ну, масса всяких каких-то загибов, связанных с годами. Ну, мне кажется, это нормально, так не бывает, что ты, ты же не можешь смотреть кино, как 16-летний юноша все время. Это невозможно. Тем более, что ты там уже тысячу фильмов посмотрел в своей жизни. Или тысячу книг прочитал. Ну, так и есть.

Интервьюер: 01:01:13 – Спасибо большое. Да. Я перебил?

Респондент: 01:01:17 – Да, пожалуйста. Все, тогда мы отключаемся тогда, да?

Интервьюер: 01:01:21 – Да, спасибо большое еще раз.

Респондент: 01:01:24 – Да, пожалуйста. Всё, счастливо.

Интервьюер: 01:01:26 – Да, до свидания.

Респондент: 01:01:27 – До свидания.