Елена (1970)

Интервьюер: 00:00:00 – Так, ну, запись пошла. Добрый вечер. Спасибо, что согласились принять участие в нашем интервью. Мы исследуем кинематографическую память советских зрителей. Еще раз: интервью будет записываться. На вопросы можете отвечать как бы в свободной форме. Если не хотите, можете не отвечать вообще, если сами вопросы Вам покажутся неуместными. Вот. Есть ли у Вас какие-то вопросы, которые Вы хотели бы задать еще перед интервью?

Респондентка: 00:00:25 – Да нет, вот меня в принципе цель интересовала, зачем это все нужно, чтобы я в нужном ракурсе отвечала, а то ненужные подробности начнешь вспоминать. Знаете, как эти люди, и не перебьете потом меня. Так что, поняла, феномен кинематографической памяти.

Интервьюер: 00:00:40 – Ну, тут нету какого-то ограничения в плане ваших конкретных...

Респондентка: 00:00:44 – Ну, Вы меня тормозите, да, если меня в сторону будет уносить, Вы меня там это самое, маякните, и я затихну тогда…

Интервьюер: 00:00:50 – Я Вас понял. Тогда прошу Вас для начала представиться, рассказать, откуда Вы, чем занимались, чем занимаетесь сейчас.

Респондентка: 00:01:03 – Добрый вечер, Давид. Спасибо за предложение об интервью с воспоминаниями. Зовут меня Х. Елена Эдуардовна. Я директор продюсерского центра <название удалено>, пока еще. Занималась я документальным кино, последнее время была шеф-редактором утреннего эфира на «Спасе» параллельно с этим, вот. А так закончила журфак МГУ и Высшие режиссерские курсы имени Герасимова по режиссуре игрового кино. В детстве не мечтала быть связанной ни с кино, ни с телевидением, мечтала быть писателем, так что мои воспоминания будут не профессиональные, а сугубо зрительские.

Интервьюер: 00:01:44 – Ага, это интересно, спасибо. А скажите, пожалуйста, Вы в каком возрасте как бы оказались в кинематографе? В какое, в какое время примерно это было?

Респондентка: 00:01:52 – Родилась я в 70-м году, соответственно, я думаю, что где-то в 8-10 лет уже, да, в кинотеатр ходили, сами уже без родителей. С родителями я не помню, чтобы я ходила в кино, с подругами.

Интервьюер: 00:02:06 – Ага. Ну и, соответственно, получается, как бы профессионально Вы на это уже начали смотреть где-то, условно, если бы это была временная рамка, 90-е?

Респондентка: 00:02:13 – Да, где-то уже 87-й, 89-й, да, когда я уже в МГУ училась, да.

Интервьюер: 00:02:19 – Ага, ага. Так, ну, тогда, тогда давайте, собственно, об этом кинопросмотре уже начнем говорить. Начну с таких более широких вопросов. Можете сейчас вспомнить, тогда в 80-е, условно, на какие фильмы Вы ходили, как часто Вы на них ходили? С кем?

Респондентка: 00:02:39 – Да, да, сейчас расскажу. Смотрите, там было индийское кино, очень популярное тогда. И очень сильно меня тогда впечатлил почему-то вот этот польский фильм «Знахарь», прям запомнился мне. И «Полёт над гнездом кукушки», конечно, это... Ну, то есть я оценивала фильмы: вот, если я два-три дня хожу и чувствую то, что я чувствовала, и думаю об этом фильме, вот я ещё в нём, то это да, это прямо фильм. Если я сразу забыла, ну, значит, так, проходной вариант. Поэтому индийские фильмы это были такие проходные варианты: яркие, смешные, с этими песнями. Тогда же шла еще, по-моему, «Маркиза ангелов», как ее там, «Анжелика», вот это тоже мы смотрели. Параллельно мы же читали Дюма, там сложно было достать эти книжки, их обменивали на макулатуру. То есть мы вот в таком романтическом каком-то жили состоянии с подругами и друзьями школьными. Вот, а... Ну, как бы к более взрослому возрасту уже там всякие «Маленькая Вера» начались и прочее, уже такие чернушные пошли эти дела, и поэтому как-то это не очень хотелось смотреть.

Интервьюер: 00:03:44 – Ну, то есть у вас романтическое настроение уже, получается, было как бы с 10 лет?

Респондентка: 00:03:49 – С 12 где-то, да. Первая любовь с 12 лет была, да, школьная.

Интервьюер: 00:03:54 – Слушайте, это интересно. А подскажете, вот, как бы можете сейчас примерно оценить, а как часто Вы ходили в кино? Вот по этому поводу…

Респондентка: 00:04:03 – Не очень часто. В основном это был телевизор, как я помню. А кино, ну, хорошо, может, раз в неделю, раз в две недели это от силы.

Причем у нас, мы сначала жили в центре города, там такой проспект Ленина, 18 километров тянется. И в самом центре этого проспекта был кинотеатр. И дверь в дверь он был с кафе «Маленький Париж», вот это была высшая романтика: там всегда очереди в этот кинотеатр стояли, и в это кафе тоже там записываться надо было. Оно двухэтажное, там с двориком зеленым таким было, пиццу там продавали ручной работы, почему-то это было прям круто считалось, маленькие такие, и мороженое. И вот туда мы ходили. Туда мы ходили, потом мы переехали в Хортицкий жилмассив, вот там, где Запорожская Сечь была, как выяснилось. И там построили огромный кинотеатр, вот, как сейчас, ну, не знаю, большие комплексы там, торговый кинотеатр, да, строится. А тогда это был один кинотеатр, в нем ничего не было, было много залов, кафе там какие-то, ну то есть вот сугубо был кинотеатр, прямо крутой, большой, с огромным залом. Вот, и вот там вот мы смотрели… вот этот польский фильм я смотрела, и наверное эту «Анжелику» тоже. Ну то есть туда вот мы прямо регулярно ходили, потому что это был кинотеатр в зоне доступа, возле дома, когда мы переехали. А переехали мы в 8 лет. Я ходила совсем маленькой с родителями получается... Вот это я не помню. Но я помню, что в центре города очень крутой этот… Сейчас его разбомбили. Нету там ни «Маленького Парижа», ничего.

Интервьюер: 00:05:38 – Так, я для регламента соответственно уточню: Вы сказали Запорожье, Вы имеете в виду сам город Запорожья, или...

Респондентка: 00:05:43 – Да, город Запорожья, да, миллионник, где вот эти все заводы, где ДнепроГЭС, где Запорожсталь, где Титано-магниевый комбинат, где мои родители работали. Вот это там, да.

Интервьюер: 00:05:55 – Понял, спасибо. Вот, а Вы упоминали, что Вы ходили в кино сначала с… семьей, а потом уже начали с подругами ходить. Можете по этому поводу... уточнить: у Вас как бы была какая-то такая… история про то что Вы как бы целенаправленно ходили в кино именно с подругами, или это как-то само получалось, ну, то есть… Что я имею в виду под вопросом…

Респондентка: 00:06:24 – Это вот Вам мой муж расскажет, и у него будет целенаправленно. Он прямо был киноман, он все новинки в закрытом доступе… Ну, у него была возможность, родители ему эти контрамарки доставали здесь, в Москве. Он прямо как на события ходил, на каждый выходящий фильм, и зарубежный, и наш. И он прямо вот человек, который энциклопедически в этом плане подкован, потому что отец работал замом Элема Климова в свое время там. Ну, он сам расскажет. А я нет, я это как бы система досуга. То есть, вот пошли, туда пойдем, туда пойдем, или сюда пойдем, или в цирк пойдем. Там цирк же еще, главное советское искусство, там от школы нас возили почему-то в цирк. Иногда у нас были абонементы, мы могли пойти в консерваторию, там был театр драматический имени Щорса, туда реже ходили. А вот почему-то в цирк нас возили от школы постоянно. А в кино мы ходили просто в компании там провести время. Это не в качестве любви к кино, нет.

Интервьюер: 00:07:21 – Понял, понял. Тогда вот какой вопрос: вот Вы уже упоминали про сами кинотеатры и про то, что там было мороженое и всё. А что Вы еще можете вспомнить про сами кинотеатры? Может, как бы какое-то их устройство, какие-то детали, которые выделяются, может быть?

Респондентка: 00:07:42 – Вот этот в центре города, который был в старом сталинском доме, он был маленький, он меня поражал. Я всегда ходила, видела эти очереди, и всегда это были влюбленные такие, они там держались за ручки, у меня вот с цветами там, у меня была романтика. А потом, когда я сама туда попала... Маленький зальчик, холл, увешанный фотографиями, маленькая стоячая кафушка, значит, ну, внутри кинотеатра. Не та, которая кафе «Маленький Париже», рядом, а этот, внутри. То есть все было очень-очень маленькое, зальчик был маленький такой, все тесненькое такое было. У меня не было впечатления. А вот тот огромный, который, я думаю, несколько тысяч метров, который в Хортицком жилмассиве был построен, он прям впечатлил: он был новый, красивый, у него была своя территория… Ну, просто шикарный совершенно. И большая эта кофейня с этим мороженым, с этими разными наполнителями. В общем, прямо любили мы туда, короче, ходить. А что касается кино, то я говорю, что если оно с жизнью совпадало, если оно было реальным, вот это было круто. Если это была сказка такая – ну, сказка и сказка. А когда ты несколько дней ходил, в себе это носил, это значит был мощный фильм.

Интервьюер: 00:08:53 – Ага, понял, понял. Ну, слушайте, такой отвлеченный по этому поводу вопрос: а вот Вы упомянули буфеты, мороженое еще раз – это была такая вещь, что это шло отдельно от сеанса, или это, знаете...

Респондентка: 00:09:08 – Отдельно, конечно. Ты хочешь, идешь, покупаешь и сидишь, трескаешь там это все.

Интервьюер: 00:09:14 – В самом зале?

Респондентка: 00:09:15 – И идешь, идешь сразу в кинотеатр, да.

Интервьюер: 00:09:17 – Но в самом зале есть можно было или нет?

Респондентка: 00:09:19 – Нет, нет, в самом зале никаких вот этих попкорнов, никакого Кока-колы, ничего этого не было, нет.

Интервьюер: 00:09:26 – Ясно, ясно. А вот Вы фотографию упомянули, в этом большом кинотеатре, это…

Респондентка: 00:09:31 – Фотографии артистов. Тогда же вообще люди собирали... У меня, например, у бабушки, у нее была старинная мебель антикварная, у неё такие были огромные шкафы массивные, а внизу были огромные ящики деревянные. Вот, в этих шкафах выдвигаешь, и вот весь этот огромный ящик в фотографиях звезд. В этих открытках, фотографиях. Они тогда собирали это все. Моя бабушка Вам, наверное, рассказала бы, если бы была жива. Или мама. Они увлекались, следили за деятельностью, жизнью актеров, любили кого-то, у меня такого нет. Я Елену Сафонову любила за ее «Зимнюю вишню», еще кого-то но я не киноман, это как раз не ко мне все.

Интервьюер: 00:10:12 – Понял, понял. Слушайте, а вот эти вот открытки, фотографии, они у Вас остались?

Респондентка: 00:10:17 – Не-а.

Интервьюер: 00:10:18 – Нет?

Респондентка: 00:10:19 – Мы же переезжали когда из Запорожья, мы у бабушки бедной там все практически продали, взяли только, ну, самое необходимое сюда, когда переезжали, поэтому, к сожалению, нет.

Интервьюер: 00:10:30 – Понял, понял. Тогда следующий вопрос: вот Вы упоминали, что вы выбирали с подругами, куда пойти. А как Вы узнавали про сеансы? Это были какие-то афиши, или…

Респондентка: 00:10:44 – Конечно, афиши. По городу такие стояли щиты, и ты едешь.. Я же еще ходила в музыкальную школу, кроме своей школы. Я ездила на автобусе через центр города, через... Вот, ты едешь и видишь афиши, появился такой-то фильм, появился сякой-то фильм. Ну и плюс, я не знаю, как-то друзья узнавали, тоже говорили: «Пойдем, там новый фильм идет, давай пойдем на такой-то фильм». То есть вот так вот как-то.

Интервьюер: 00:11:06 – А Вы звонили в кинотеатр целенаправленно, чтобы узнать, что там показывают?

Респондентка: 00:11:09 – Нет, нет. Как-то мы приходили, и вот там в Хортицком жилмассиве, там всегда были билеты, там всегда можно было, там, я говорю, огромные залы были, туда без проблем можно было попасть. А вот в центре города там была проблема с этим. Там, я говорю, в очередях народ стоял. Но как они записывались? По телефону, по-моему, нет. Живая очередь там всегда была. Так тогда даже в магазины, я помню, что меня мама посылала, я первый раз в обморок упала в магазине. До открытия магазина ты должен был прийти и стоять там за маслом сливочным, как сейчас помню. И вот я натощак пришла, и там упала в обморок с этим маслом. Мы номерки писали на руках, ручкой, представляете? А потом открывался магазин, все бросались за этим маслом, за этой колбасой, ну ужас. Это вот, наверное, какой-то был.. мне было лет 10 или... ну то есть вот так вот это было там, в Запорожье. Здесь такого не было в Москве. Отсюда везли эти все колбасы, всю вот эту хрень копченую, вот это все отсюда везли туда.

Интервьюер: 00:12:06 – Понял. Слушайте, тогда… спасибо, интересно. Следующий вопрос такой: а вот в Запорожье Вы уже в своем опыте кинопросмотра застали феномен видеосалонов, кассет?

Респондентка: 00:12:24 – Это был переходный как бы период между: я уже поступила в МГУ, но еще не уехала. И я поехала отдыхать на море, родители мне купили путевку. И вот там я впервые пошла в этот видеосалон, да. То есть там парень брал деньги, это было на... По-моему, это был Приморск, то есть, это было Азовское море, недалеко от Запорожья. Да, это не было Черное море, потому что в Черное море я ездила только с родителями, в Алушту мы ездили постоянно. И еще они меня в пионерлагерь отправляли в Евпаторию. Но там не было этих видеосалонов, ни там, ни там. А вот в этом Приморске сидел парень, он арендовывал какой-то кабинет там, потому что были большие, во всех же домах отдыха, кстати, где я ещё кино смотрела, обязательно отпуски, потому что в пионерлагере всегда показывали каждый день кино. Я ездила лет 8 в школе, когда училась. И с родителями мы каждый год ездили на море, в эту Алушту, мы обязательно по вечерам шли в кинотеатр на большом экране, либо открытый кинотеатр летний, либо закрытый, и мы смотрели. Да, и вот где я с родителями в кино ходила, потому что я в городе не помню, что я с ними, в отпуске только, да. Так вот, этот видеосалон парень держал, он там показывал сначала мультики вот эти американские, «Том и Джерри», и какие-то там были фильмы такие, на грани добра и зла, американские. Мы оплатили деньги, чтобы посмотреть, это был первый мой опыт. А в Москве, когда я приехала сюда учиться, здесь уже таких видеосалонов не было, просто были видики у друзей дома, и мы смотрели дома это видео. И даже я купила тоже видеоплеер, мне друг достал, музыкантом, рок-музыкантом был, и приторговывал техникой разной музыкальной, и такой... И вот он мне достал плеер Ahava или что-то такое, как сейчас, помню, назывался. Или Aha, ну, на А как-то, японский. И с кассетами мы там замечательно совершенно всё смотрели.

Интервьюер: 00:14:19 – Спасибо, спасибо.

Респондентка: 00:14:21 – Akai, Akai он назывался, да.

Интервьюер: 00:14:22 – Да, Akai. А вот Вы упомянули, вот эти американские фильмы «на грани добра и зла»: можете уточнить, что Вы имеете в виду, какие это были фильмы?

Респондентка: 00:14:33 – Ну, боевики, понятное дело, а так… ну вот, так называемые фильмы про любовь, они же там были с таким с ню-эффектом, поэтому «на грани добра и зла» такие вот. Я не помню ни названия, ничего, но это такой вот ширпотреб американский шел какой-то, то, что они, видимо, могли достать.

Интервьюер: 00:14:51 – Понял, понял. По этому поводу у меня вот следующий такой вопрос: ну, Вы уже упомянули, что как бы для Вас кино было такой штукой скорее развлекательной, да, и Вы... Если я правильно понял, в этом смысле шли как бы на то, что было. Но все-таки все равно уточнить хочу: когда, если у Вас был выбор, на что пойти, Вы руководствовались какими-то предпочтениями в жанре, в темах, может быть, в каких-то там режиссерах или актерах? Как Вы выбирали, собственно, фильмы, когда…

Респондентка: 00:15:28 – Нет, Вы знаете, Давид, не было особого выбора тогда. Там шел фильм один, например, вышел, его катали там, пока весь город не посмотрит, там, месяц или сколько. Нет, выбора, я не помню, чтобы был.

Интервьюер: 00:15:40 – Понял. А с кассетами уже вот, с такими домашними просмотрами?

Респондентка: 00:15:44 – Ну, а с кассетами да, я говорю, что я уже обнаружила, что есть фильмы, которые прямо вот художественное произведение, да, и они прямо воздействуют очень круто. И уже ориентировалась на это. То есть, это драматическое кино, какое-то интересное, где мысли какие-то у тебя могут появляться новые. Мы же следовали жизни, мы же ее из книг брали, да, и брали отовсюду, откуда там можно было понять законы жизни, да. В Бога мы не верили тогда, были веселые комсомольцы. Вот, поэтому исследовали вот так жизнь. Соответственно, потом уже, да, я говорю, «Полет над гнездом кукушки» и такие вот вещи. Ну, что-то типа сэлинджеровских вот таких мотивов, вот это было интересно.

Интервьюер: 00:16:26 – А как Вы в первую очередь о них узнавали? Ну, то есть…

Респондентка: 00:16:30 – Я не помню, Давид, честно. Вот отец, Дмитрий, муж, вот он расскажет Вам, как он узнавал, потому что там реально в Москве это было огромное предложение, и попасть было тоже сложно. Вот это он Вам расскажет интересные подробности про свои контрамарки, как он попадал в этот Дом кино. А я в этом плане Вам как бы не рассказчик, не помощник.

Интервьюер: 00:16:54 – Понял. Понял. А... Так, ладно, тогда у меня следующий вопрос вот какой: вот Вы упомянули, что фильмы, которые для Вас запоминались, они запоминались для Вас вот это вот какой-то, может быть, своей идеей, своей какой-то сюжетной направленностью, драматической, если я правильно понимаю. Вот, а как они у Вас сейчас в голове хранятся? Ну, то есть, Вы их помните именно как сюжет, или Вы их помните как какой-то набор кадров, может быть, даже какое-то отдельное звуковое сопровождение? Вот сейчас, когда Вы вспоминаете об этих фильмах, что у Вас в голове всплывает?

Респондентка: 00:17:37 – Ну, вот если «Знахарь», то там была очень такая впечатлившая меня драматическая история любви, да, этого врача, знаменитого хирурга. Я не знаю, Вы смотрели, нет? Польский фильм, малоизвестный. Это не произведение искусства, но меня почему-то тогда очень тронул. Там фабула такая, что известный хирург... Это мы потом узнаем, что он был известным, светилом, хирург и так далее. А так это бродит какой-то бездомный знахарь, который оперирует девушку, бедную продавщицу, которая попадает в аварию из-за того, что в нее влюблен богатый парень, сын местных помещиков. И кто-то там устраивает эту автокатастрофу, в общем у нее трепанации черепа, и он ее спасает, украв инструменты у врача, который ничем не мог ей помочь. Ну, короче, потом выясняется, что это его реальная дочь от жены, которая от него убежала, когда вот он был в силе, хирургом, он потом в такую депрессию впал, что все бросил, дом оставил, особняк оставил, работу оставил, и стал бродить просто так по свету. И вот наткнулся на эту свою дочь. которую он полюбил просто как человека, а потом обнаружилось, что они еще и родные. Ну, то есть, вот там суд был за эту кражу инструментов. То есть, вот такая вот накрученная история. И я просто лицо его помню, вот эти глаза и девушку эту. То есть, там я чисто как бы визуальные такие вещи… А плюс «Полет над гнездом кукушки», там... Это свобода, это как вот Набокова я полюбила за его первый рассказ, который я прочла там, «Облако, озеро, башня», да, это символ свободы для меня был. Так и тут, это свобода, это фильм о свободе, внутренней, внешней, всякой в общем, и о свободном человеке, поэтому музыка отдельно нет, вот идея скорее, да.

Интервьюер: 00:19:23 – Спасибо большое. А, ну и в пандан тогда спрошу: а вот, как бы, вот это вот осмысление, да, кино, вот этот эффект, который Вас захватывал, да, вот на несколько дней, как Вы сказали, Вы его… Как, как Вы его проживали? Это была какая-то самостоятельная рефлексия? Или Вы как-то с друзьями? Или с семьей?

Респондентка: 00:19:44 – Нет, нет. Мы могли, конечно, выйти там и попытаться... Я, кстати, тогда обнаружила, что очень трудно пересказывать. То есть, когда ты пытаешься человеку пересказать фильм, которого он не видел, очень трудно передать вот эти вот ощущения, которые, ну... Это ты прожил, то есть вот ты попал в совершенно иное пространство, пока ты смотрел. Это как раз магия кино: ты попал туда, ты прожил там свои какие-то эмоции. Мало того – ты вышел оттуда, а ты продолжаешь жить одновременно и в своей жизни, и в той жизни, и периодически ты прямо туда уходишь и такой: «Ой, меня здесь не было только что, я опять куда-то провалился». И вот я тогда обнаружила, что очень трудно пересказать. То есть фабулу ты еще кое-как можешь пересказать, а вот, вот это послевкусие, вот эта работа, которая в тебе потом происходит, помимо твоего желания уже. Вот в чем штука, это не то, что ты сидишь: «Сейчас я подумаю, проанализирую, напишу эссе на эту тему». Нет, оно само в тебе продолжает работать, и ты потом, видимо, когда приходишь к какому-то выводу на основе всего, во что ты попал, да, тогда это прекращается. То есть ты переработал, ты сделал выводы, ты перепрожил это, как будто это твоя реальная была жизнь. Вот это настоящее кино, когда это становится кусочком твоей жизни, которую ты прожил. Вот.

Интервьюер: 00:20:57 – То есть, для Вас это такой индивидуальный был абсолютно опыт?

Респондентка: 00:21:00 – Да, да. То есть, чтобы мы там обсуждали что-то… Ну, наверное, обсуждали, смеялись, эти индийские фильмы были полностью выдуманы с этими танцами живота, с какими-то через 20 лет невероятными встречами с какими-то родственниками, местью, вот этим всем. Над этим мы смеялись, я помню, могли шутить, пересказывать, это было не серьезно. А вот те, которые за живое брали, те сложно было обсуждать. Хотя у нас был дискуссионный клуб, кстати говоря, в школе у нас была потрясающая учительница по обществоведению, Елена Георгиевна. И тогда же только началась газета «Аргументы и факты», только начала выходить, то есть началась какая-то альтернативная информация, помимо «Комсомолки», «Правды», ну вот этих центральных газет, которые линию партии держали, мы же на стыке попали. В этом клубе мы обсуждали очень многие вещи из жизни, из реальной политики, новые факты, которые всплывали из истории и прочее. То есть, мы спорили, у меня было много друзей, которые толковые были, в хорошие вузы потом вступили. Но я не помню, чтобы это было про кино. Про кино вообще нет… Видимо, потому что очень мало было у нас, маленький выбор, маленькое... Ну и по телеку можно было посмотреть сугубо отобранное, вот. А вот Дмитрий Артурович, он Вам по полной программе расскажет, Давид...

Интервьюер: 00:22:17 – Понял, хорошо. А… Мы вот на протяжении разговора с Вами вспоминали всякие такие, разные материальные артефакты, да: вот Вы упомянули фотографии, Вы упомянули открытки, Вы упомянули как бы Akai и кассеты… Знаете, сейчас есть такая мода: из всяких отдельно впечатляющих выставок, или киносеансов, или прочего, сохранять билеты или покупать какой-то мерч, стикеры, не стикеры. Вы можете сказать, что у Вас такие культурные какие-то материальные объекты были? Хранили вы их? Сохраняли ли Вы что-то такое материальное после кинопросмотра? Или собирали?

Респондентка: 00:23:01 – Я не знаю. У меня VHS-ные кассеты долго лежали разные. У меня, конечно, было потрясение: я помню, когда я уже сама начала производить программы для телевидения, мы сохраняли потом копию обязательно на VHSки. Я помню, что я прихожу, и мы хронику часто брали, тогда же авторские права особо никто не защищал, мы шли на Горбушку, покупали на VHSках, собственно, кино, и использовали это во многом как... для закадрового текста перекрытие. И я помню, я прихожу, и парень мне говорит: «Вот, – говорит, – скоро эти все кассеты закончатся». И у меня было такое потрясение, думаю: «Как же так?». Он говорит: «Да, еще года два, и все». И действительно, через два года кончились VHSки, потом были мини эти кассеты, потом и они закончились, потом и бетакамы закончились, которые казались вечными, на которых ты сдавал... мастера на каналы. Конечно, вот эти 20 лет они очень рванули по технологиям.

Конечно, вот, что-то хранится из старого, а что-то просто выбросили. Я помню, что у меня лежала открыточка с Еленой Сафоновой, с ее этой «Зимней вишней». Или открытка, или билет, но я помню, там был ее портрет и название черно-белое. Наверное, был билет такой или что-то. Но чтобы я вот прямо… Я говорю еще раз, я не была киноманом и театралом, поэтому я ничего этого не хранила. Не было у меня вот прямо: «Ой, этот пошел, сейчас взять автограф, тот пошел», – у меня такого не было.

Интервьюер: 00:24:25 – Понял, понял. Ну, соответственно, просто уточнить: вот, те кассеты, которые Вы уже хранили, Вы их хранили скорее с... каким-то профессиональным интересом, я правильно понимаю?

Респондентка: 00:24:37 – Да, это было то, что уже снято было мною. А фильмы, которые были, они же потом начали уже... Там видик плохо стал работать, там что-то засасывало, зажевывало. Это как бобины были, например, с Высоцким, которого отец очень любил слушать, у нас был магнитофон, а потом это все тоже стало зажевываться, и перешли на мини-кассеты, и там тоже, ну да, это вот все… Папа у меня, кстати, техникой увлекался, у него все виды магнитофонов, какие только выходили, он их сразу покупал, и поскольку он был инженер, так он мог и чинить это всё. А мы ломали с сестрой регулярно.

Интервьюер: 00:25:16 – Но они, получается, тоже в Запорожье остались, да?

Респондентка: 00:25:19 – Да.

Интервьюер: 00:25:20 – Понял. Понял.

Респондентка: 00:25:25 – А Вы музей, что ли, какой-то хотите создать, с этими всеми старыми штуками?

Интервьюер: 00:25:29 – Музей как таковой... Нет, скорее, архив. В том смысле, что это не то что публикация, это скорее как исследовательский материал.

Респондентка: 00:25:38 – Ну, я поищу, все, что у меня есть, какие-то VHSки, они у меня должны были остаться, я же не все выбросила. Я поищу все, что я найду старое. Вот у меня была пишущая машинка, например, еще такая, полуэлектрическая, полумеханическая, тоже не знаю, куда я ее дела, кому-то отдала, что ли. То есть, много чего было, и проигрыватель вот этот был старинный, и магнитофоны все, не знаю. Мы же просто переезжали много раз, и видимо, блин, куда-то все растворилось. Но надо посмотреть, у меня здесь большое хранилище, у нас на первом этаже, надо посмотреть, что есть, и я Вам отдам все, что у меня сохранилось из старого, для кино.

Интервьюер: 00:26:14 – Спасибо большое, но нам скорее, ну спасибо, спасибо. Ну, последний вопрос, он о месте такого кинематографа в досуге в целом. Вы уже как бы довольно подробно эту тему затронули, но я все-таки в последний раз хочу уточнить: вот именно в системе, как бы, таких культурных координат, если можно так выразиться, вот, как бы, между, там, телевидением, литературой, театром, кинематографом, какое место все-таки кинематограф занимал, если его ранжировать в сравнении с всякими такими другими культурными штуками?

Респондентка: 00:26:50 – Ну, у меня на первом месте всегда, конечно, литература была, потому что даже когда ты смотрел экранизацию книги, это всегда было очень бедным по сравнению с тем, что ты представлял, пока ты читал. У меня обратных не было ситуаций. Ну или там «Лолиту», как я ее читала и как я ее видела на экране, это две большие разницы, к сожалению.

Поэтому нет, кинематограф никогда на первом месте у меня не было, на первом месте была литература всегда. Потом я бы поставила музыку, потому что ты тоже можешь дорисовывать что хочешь, и только потом кинематограф. Я хочу сказать, что в кинематографе музыка очень часто важнее, чем картинка, и чем текст, и даже чем фабула. Поэтому музыка и слово, поэзия тоже. Вот это вот на первом месте было. А кино сейчас – это очень важная часть жизни. Сейчас я ни в кинотеатры не хожу особо, мы смотрим дома. Но без кино уже невозможно представить себе… Я сейчас, наоборот, документалку, правда, люблю. Ну, жизни хочется какой-то реальной, потому что кино все дальше от жизни уходит. Поэтому вот так вот. И только потом театр я бы ставила, после кино.

Интервьюер: 00:28:07 – Ага, ну слушайте, тогда прям совсем-совсем последний уточняющий вопрос по этому поводу: а вот кино, которое адаптировало литературу, Вы как-то можете выделить, оценить? Или наоборот покритиковать? Ну как бы вот именно в контексте вашего зрительского опыта тогда. То есть какие-то литературные адаптации, может быть, были ли они предпочтительнее, может быть? Вызывало ли…

Респондентка: 00:28:32 – Это было интересно посмотреть, как режиссер увидел то, что ты читал, и как ты видел, как увидел он. Это всегда интересно посмотреть и сравнить. Но еще раз говорю, что почему-то фантазия всегда была, своя собственная, как-то предпочтительнее, чем то, что на экране потом ты видел. Как-то оно уже было не такое интересное.

Интервьюер: 00:28:54 – Ага, ясно, ясно. Ладно, это был последний вопрос.

Респондентка: 00:29:01 – Я говорю, что я не очень, не очень я благодатная почва для этих вопросов. Мне кажется, что у Вас гораздо более интересное будет интервью с Дмитрием, честно.

Интервьюер: 00:29:11 – Ну, я хочу сказать, что наоборот, довольно благодатная почва смотреть на зрительский опыт, как бы такой непрофессиональный…

Респондентка: 00:29:20 – Непрофессиональный, да, я старалась убрать профессиональные оценки, потому что сейчас бы я могла там наанализировать и постановки, и все, потому что я уже получила образование, а нет, до этого, до этого чистый, это вот… Но чем старше ты становишься, тем реже вот фильмы производят такое впечатление, что ты можешь себе носить эти образы еще несколько дней, к сожалению. Вот это было в детстве, в юности очень сильно как-то. А сейчас все реже и реже я натыкаюсь на такое кино. Может, просто не там смотрю, или уже ты когда стареешь, у тебя этой чистоты восприятия нет, новизны. Не знаю, с чем связано. С психикой связано, наверное.

Интервьюер: 00:30:02 – Ну, это да, это хороший вопрос на самом деле, тоже такой дискуссионный. Ладно, тогда я останавливаю запись сейчас. Ну, с результатами, как бы, исследования, с какими-то промежуточными, можем Вас познакомить. на следующей неделе, наверное, но коллеги будут продолжать по этому поводу работу, у них там масштабное исследование будет.

Респондентка: 00:30:24 – Конечно, делайте как Вам удобно, Вы ничего не должны мне там показывать, объяснять, рассказывать. Все, что Вам нужно, еще нужно будет что-то сказать, спрашивайте, я наговорю, что нужно. А так, как Вам удобно, так и работайте, ваше исследование… не обязательно мне ничего потом показывать. Я на всё согласна.

Интервьюер: 00:30:45 – Если Вам интересно будет, можем всё равно это сделать. Ладно, тогда останавливаю запись сейчас.