Они покушали и все принялись за дело: Сначало рассказали свои рассказы (у Вити получилось хорошо, у меня хуже), потом Григорий Львович прочитал нам сценарий комедии «Веселая Москва». Сценарий ничего. В кино очевидно будет лучше. Я все время смотрел то на Рошаль, то на Витю. Рошаль очевидно колеблется, но по-моему скоро, если не уже, решит в нашу (я пишу в нашу, потому что считаю это победа моя и Витина вместе. Даже моя больше.) пользу. Борисов, я забыл написать это где следует, начал бриться. Первый раз пришел бритый и довольно поэтому смешон. Гр[игорий]. Льв[ови]ч, когда тот брился, подавал всяческие советы, как-будто заправский, давно бреющийся и испытавший разные бритвы, (парикмахер) мужчина. Спускались с лестницы все вразброд. Часть на лифте, часть пешком, тихо, а я с Рошаль побежал вниз наперегонки с лифтом. Прибежали мы раньше, и я хотел спросить ее относительно Франке, но потом раздумал: вдруг Витя не хочет. До стоянки такси, Мая шла рядом со мной, пока между нами не встал Борисов. Тогда она отошла к отцу, а Борисов пошел впереди. Ехали в такси без Борисова, он поехал домой. Мая сидела не на сидении, а не-то на корточках, не-то у меня на коленях. Приехав, узнаем, что программу изменили и первым будет концерт, а вторым кино. Выступал «государственный хор». Пели революционные песни. Ничего. Ждать кино мы не могли и поэтому уехали домой на какой-то машине. Рошаль остался в «Доме кино». Он очевидно должен был выступать.