Письмо инженера Львовского электролампового завода Е. Тимофеева о фильме «Летят журавли»

Главному редактору журнала «Искусство кино».

Товарищу Погожевой Л. П.

Настоящим письмом, читателю Вашего журнала хотелось-бы соблюсти одну из своих прямых обязанностей — поделиться мнением о фильме «Летят журавли», которой произвел на него больше впечатление, и сказать несколько слов об одной рецензии на него. Одновременно, он взывает и о праве напечатать это.

Желание поделиться своим неквалифицированным мнением у читателя в журнале возникло лишь после того, как в «Литер. Газете» он прочел довольно противоречивую но квалифицированную статью тов. Ханютин о том же фильме.

И читатель не смог бы успокоиться, если бы не прислал Вам этой своей заметки. Если найдете нужным, можете не указывать ни его фамилии, ни должности и т. д.

Право — вежь совет не плохо, когда слово критики исходит, просто от довольно старого кинозрителя и читателя В. журнала (Настолько старого, что он хорошо помнит не только рождение В. журнала, но и всего советского искусства Кино).

г. Львов [Лист 57]

О взлетах и падения тов. Ханютина

Рецензируя «Летят журавли», тов. Ханютин проводит ряд верных критических замечаний [дальше про слабость характера Володи, скомканность второй части, желание бросится под поезд не очень оправдано и т. д.] <…>

<…> но нельзя согласиться с таким противопоставлением фильма театральному спектаклю, как это делает рецензент и, с некоторыми из его выводов.

Автор пьесы «Вечно живые» — превратившись в автора киносценария «Летят журавли» первомочен, совместно с другими авторами фильма — лишь-бы это не шло в ущерб художественной правде — так «обкорнать» пьесу, как это им заблагорассудится. Художественный метод иногда требует жертв!

Они так и сделали — кое-что исключили из пьесы, кое в чем переставили акцент.

В сценарии, Вероника не «обычная девочка исключенная жизнью и нуждающаяся в участии, как это имеет место в пьесе» (характеристика т. Ханютина), — а действительно требующий преклонения возвышенный характер кристально чистой натуры.

Таким Веронику сделали не только авторы фильма, но и талантливая дебютантка (т. Самойлова). Ни как кому «обратному результату» — как это утруждает т. Ханютин — это не привело авторов фильма. Таково наше мнение.

Да, они засняли не этическую народную драму (хотя в некоторых местах фильми меня так и звучит!), а «всего лишь» личную трагедию девушки Вероники. Т. Ханютин, очевидно поэтому и называет фильм «частной историей неудачной любви»… Но непонятно что в этом плохого! Кроме того, это определение не верно хотя бы потому, что ни о какой неудачной любви героини фильма к трагически случайному мужу нет и разговора. Следует говорит о неудавшейся любви (а не о неудачной), которой помешал нелепый и дикий факт — война.

Нет, ничуть не ошибся автор, сделав личную драму Вероники основой фильма, разве менее значительной стала от этого тема войны как это утверждает т. Ханютин? Думается — нисколько. Каждый кадр фильма живой протест против нее.

Рецензенту следовало-бы ответить начистоту, нравится-ли ему этот фильм о девушке Вероники (т. е. не киноинсценировка «Вечно живых»).? А из его [лист 60] рецензии это не понять. «Нельзя не сознаться с одной стороны, но…» <…>

остановлюсь подробнее на так непонравившемуся рецензенту эпизоде измены Вероники своему любимому. <…>

<…> В лучших фильмах характер героя и определятся двумя-тремя штрихами. Одним из них, для нашей героини, послужил эпизод гибели ее родителей. Напомним о небольшой, но чрезвычайно сильной по эмоциональному воздействию, сцене с часами ходиками. Не случайно, пожарник гнавшийся по раздробленным и горящим этажам «за этой сумасшедшей» мгновенно что-то понял в характере девушки по ее глазам — и отступи. Такую не трогай! Может броситься с шестого этажа…

Мы тоже не забыли этого взгляда. Нет! Это не «слабая душа» из пьесы т. Розова.

Этот эпизод измены, т. Ханютин называет «шумной и очень эффектной сценой» не без иронии. А немного выше он пишет, что «при всей эффектности, она нам представляется… лишенной внутренней логики», и удивляется [лист 61] как этом мол «многие ее считают одной из лучших в фильме!» Но мы не удивляемся. Напрасно т. Ханютин не верит и отцу Бориса, который позже скажет Веронике «с тобой случилось несчастье», — по поводу и измены. А разве это нужно еще доказывать?..

<…>

«Предположим, произошло несчастье» — пишет т. Ханютин — «насилие над человеком. Но почему тогда… оно должно стать в центре фильма (!) ведь это только (!!) несчастье свалившееся на голову человека…». То стоит-ли, мол, оно «такой растраты кинематографических средств, размышлений» и т. д.

Здесь что ни слово-то «перл». Неужели-же нас не должна интересовать судьба человека?!.. О чем-же тогда размышлять нам?.. А разве не стоила размышлений судьба Анны Карениной или Катерины из «Грозы»… А ведь это судьба советского человека!

Но чем дальше в лес, тем больше дров и автор рецензии пытается всерьез (!) сравнивать нелепую и трагическую — в результате насилия над ней — измену героини любимому юноше (допускает-же этот факт и т. Ханютин) — с легкими изменами своим ротовым друзьям дрянненьких «тыловых овчарок». Но это ни в какие ворота не лезет…

<…>

Разве трудно понять, что бескомпромиссной, прямой натуре Вероники теперь безразлично все. Поэтому она и приняла предложение Марка — первое подвернувшееся… Правда он подл. А разве в собственных глаза ее — она лучше?.. Она только последовательна. Вот и все. [лист 62]

Нельзя же сбрасывать со счета как отразилась на молодой девушке гибель всего того, чем она жила до сих пор. Это прежде всего гибель ее родных погребенных в развалинах вместе с самим домом, двором и т. д. Он не учитывает тягостного  положения ее в приютившей семье. Похоже у нее травмирована воля. Живет лишь одной мыслью — вернется ли Борис…

Для непосредственной и цельной Вероники — все это терпимо лишь до времени. Травма огромна. Нужно было лишь терпеливо ждать, т. к. вся надежда только на возвращение солдата с фронта… <…> [лист 63]

<…>

Одним из первых, среди уже подписавших свое имя под одной из аналогичных констатации, был гостивший в СССР Председатель Кинофестиваля в Каннах он же председатель Высшего Совета Кинематографии во Франции — Пон Дессон. Свою рецензию о «Летят журавли» он. Повидавший огромное количество фильмов, заключил так — «Это самый прекрасный фильм который я когда либо видел!»

Мы знаем, что не все благополучно на нашем критическом фронте. Видимо не в меньшей степени чем писатели, критики обязаны быть не только талантливыми, но и принципиальными. Нам кажется аксиомой, что своей объективной оценкой, они должны давать правильное направление нашему киноискусству и, уж коллегию, не сбивать с толку ни его работников, ни его зрителей. Больше того, они обязаны предугадывать это направление.

Не всем быть Белинскими? — Жаль конечно.

Во всяком случае: Белинским можешь ты не быть, но и Тартюфом — «не обязан».

Евгений Тимофеев (Инженер Львовского электролампового завода)

3.11.57 г. [лист 65]